ОПТИНА ПУСТЫНЬ - живая летопись

«Когда я был молодым послушником, – вспоминал о себе архимандрит Кронид, – наместник лавры отец Леонид (Кавелин) каждый год отпускал меня на свидание с родителями. При этом он говорил мне: "Я сам безгранично любил родителей и тебе делаю это утешение, чувствуя, сколь оно сладко для души, искренно любящей отца и мать. Я также знаю, как приятно будет это свидание и самим родителям твоим”.

В местечке Сосновицы (ныне город) Тамбовской губернии жил крестьянин-вдовец. У него было две маленьких дочки: одна шести лет, другая пяти. Он очень хотел вновь жениться и присмотрел себе невесту. Но невеста поставила ему условие: «До тех пор не пойду за тебя замуж, пока ты не освободишься от детей!»

В 1918 году Тихон, митрополит Уральский, посетив Троице-Сергиеву Лавру, в присутствии Патриарха Тихона сообщил о себе следующее: «Мирское имя мое Иван Иванович Оболенский. По специальности я врач, жил с матерью и теткой в одном из губернских городов на Волге. По своему мировоззрению я был совершенно неверующим и не стеснялся высказывать своих убеждений в присутствии матери и тетки. Те сильно печалились о моем неверии и, несомненно, молились при этом Богу о моем вразумлении и спасении моей души. Очевидно, Господь внял их молитвам, посетив меня вразумляющим сном.

По словам благочинного церквей Волоколамского уезда, протоиерея Михаила Николаевича Рождественского, в одной деревне прихода села Середы близ Волоколамска жили молодые супруги, у которых родился ребенок. В один из весенних дней супруги поехали в поле, где муж сеял яровое, а жена боронила. По окончании дневного труда они, усталые, возвратились домой. Поужинав, муж лег спать, а жена никак не могла успокоить малютку-сына, который плакал и нестерпимо кричал. Мать долго успокаивала его, наконец не вытерпела и вскричала в гневе: «Хоть бы тебе нечистый глотку завалил, хоть бы тебя нечистая сила взяла!» Малютка после этого безумного пожелания моментально умолк.

Одна благочестивая женщина, жительница города Александрова, Анна Семеновна Баранова, сообщила следующее. Муж ее, совершенный алкоголик, почти никогда не приходил домой трезвым. При всем том по душе он был добрый человек. Многолетней скорби Анны Семеновны за мужа не было предела

«Дочь наша Мария,– рассказывал он,– была нами отпущена на несколько дней к помещику нашего прихода погостить в обществе его дочерей. Однажды после обеда девицы вышли на балкон. В это время к балкону подошел немой мальчик попросить милостыню. Мария, по своему легкомыслию, стала шутить над ним, и он, огорченный ею, в слезах отошел от балкона. На другой день утром наша дочь, проснувшись, к своему ужасу, почувствовала себя немой, о чем, плача, письменно объяснила хозяину дома. Все были перепуганы этим несчастьем. И тотчас же послали за мной.

В Сергиевом Посаде жили два друга: Николай Иванович Шабунин, заведовавший лаврской аптекой, и некто Сергей Сергеевич Бочкин. Шабунин был старше С. С. Бочкина, иногда позволял себе допускать фантазерство по вопросам веры, а С. С. Бочкин в религиозных убеждениях был строго православен. Иногда их разговоры касались темы вечных мучений. При этом всякий раз Н.И. Шабунин фантазировал, как и многие, говоря, что вечных мучений не бывает. «Не может быть, – утверждал он, – чтобы Бог осудил Свое создание на вечные мучения». 

Житель города Киржач Иваново-Вознесенской области Е. В. Егоров однажды в середине октября впал в длительный запой. Как-то раз, несколько отрезвившись, он сидел в семье за столом. Вдруг он бросился к окну и, как бы видя кого-то, стал кивать головой и кричать: «Я сейчас, сейчас приду!» А жена его спрашивает: «С кем ты говоришь? Там, за окном, никого нет». Но он укоризненно сказал ей: «Разве ты не видишь, сколько народу пришло и зовут меня!» С этими словами он, в чем был дома, быстро выскочил за дверь и стремительно побежал из Киржача по направлению к селу Селиванову.

Однажды этот еврей пригласил отца Иоанна к себе в дом и слезно просил его о принятии в лоно Святой Православной Церкви. Отец Иоанн полюбопытствовал: «Как же ты дошел до мысли креститься? Кто вразумил тебя на это?» Тот отвечал: «С молодых лет до последнего дня я часто читал Священное Писание, Евангелие и пророческие писания и, много думая над прочитанным, постепенно убедился, что Господь Иисус Христос есть действительно Мессия, предвозвещенный пророками. Но Его наши предки не приняли и распяли».

Послушник Гефсиманского скита Троицкой Лавры, банщик Димитрий, сообщил такой факт, непосредственным очевидцем которого он был. «Однажды, – рассказал Димитрий, – к нам в деревню подкинули ребенка, завернутого в одеяло. Никто не хотел взять подкидыша. Когда младенца принесли на сходку и стали предлагать бездетным сельчанам взять ребенка на воспитание, то все отказывались, говоря, что тяжело ухаживать за чужим ребенком.

«Однажды вечером, во время стояния в церкви Зосимы и Савватия за всенощной,– рассказывал о себе архимандрит Кронид,– вдруг неожиданно, как молния, пронеслась в моей голове страшная, ужасная мысль неверия, сомнения и богохульства. Это совершилось так мгновенно и внезапно, что, подобно молнии, обожгло меня адским огнем. Затем помыслы этого рода полились сплошной рекой в моем сознании. Я онемел от страха и ужаса. В моей душе совершалось что-то неописуемое и непостижимое, ужасное и страшное. По приходе из храма в келлию помыслы не оставляли меня. Воистину эти страдания были не земные, а скорее адские. Я лишился пищи и сна.

Ирина Васильевна, дочь крестьянина Тверской губернии, по достижении совершеннолетия была обручена с женихом и венчалась в своей сельской церкви. В конце бракосочетания Ирине сделалось дурно, и она упала без сознания. Привезенная из храма в дом своих родителей, она пришла в себя, но почувствовала, что у нее совершенно отнялись ноги. О продолжении брачной жизни уже не было и речи. Как выехала она из дома своих родителей девицей, так и вернулась девицей.

«Мой дед Федор Павлович служил при царском дворе, в каком чине — не знаю, но за верную службу получил от государя письменное удостоверение о том, что его сыновья могут учиться в любом высшем учебном заведении, видимо за казенный счет, и именно в военном учебном заведении, так как дед был военным и не был богатым (по тем меркам). Это я знала с раннего детства от моего отца Александра Федоровича, ныне покойного (умер в 1989 году).

Среди братии Вифанского скита проживал инок, отец Авель. По своей кротости он воистину был подобен своему небесному покровителю, праведному Авелю. Простота его была детская, незлобие – голубя, нищета – великая. Свою келлию он никогда не запирал, да и взять там было нечего. На кровати вместо матраца лежала рогожа, а вместо одеяла – какие-то лохмотья. Подушкой ему служил мешок, набитый соломой.

Человек одарен от Бога разумом и свободною волею в избрании лучшего, посему желание наше есть происхождение свободной воли; когда самовластное наше произволение, разумом управляемое, желает доброго, т. е. исполнения воли Божией, и стремится к оному делом, то сие угодно Богу, и Он помогает нам в творении сего. Когда же по безумию желает противного воле Божией и старается о соделании сего, Бог, не связуя нашего самовластия, попускает быть сему, но за первое награждает, а за второе наказует, о чем в Священном Писании много упоминается.