ВЕЛИКОЕ ДЕЛО – ПОНУЖДАТЬ СЕБЯ РАДИ ГОСПОДА

Стоишь иной раз на утрени, и то прислониться хочется, то присесть. Сядешь – а там уже и в дремоту клонит. Ждешь тогда кафизму, как «не очень важный» период богослужения, чтобы  выйти на улицу «развеяться».

Между тем,  известно, что преп. Анатолий Оптинский не только не благословлял выходить на первой кафизме, но даже садиться во время ее чтения, «и говорил: „Отец игумен Антоний строго заповедовал стоять; у него были ноги больные, в ранах, но он никогда не садился“. Еще приказывал не выходить из церкви во время кафизм, говоря: волки бегают, могут тебя утащить. Если нужно пойти, то раньше, или после, но не в кафизмы».

Подумаешь, ну какая разница – сидя или стоя слушать службу? А оптинские старцы чувствовали эту «разницу» очень чутко. Почему? Потому что постоянно они ощущали себя стоящими перед лицем Господа и оттого имели истинный страх Божий и благоговение.

Так, преп. Моисей «старался стоять правильно на обеих ногах и перебирал обыкновенно четки с молитвою Иисусовою. Бывший при нем долго главным пономарем монах Феодосий рассказывал: «Раз во время уборки в церкви я положил на настоятельское место, т.е. сбоку, на верх его перил, маленькие гвоздики да и забыл про них, а лежали они так, что чуть тронь - непременно упали бы. Через долгое время нашел я опять эти гвоздики на том же месте и невольно подумал: вот как о. архимандрит стоит в церкви, истинно как перед Богом, и не коснулся он боков своего места, посередине стоял. Не то, что я, грешный, переминаюсь с ноги на ногу да и к стене прислонюсь». Вообще, в церкви во время богослужения о. Моисей являл собою пример глубочайшего благоговения: пройдет - не оглянется, не повернется; стоит - не опрется, не прислонится, а только слушает внимательно, что читают и поют, да перебирает четки, иногда закрыв и глаза» (Преп. Моисей. Свято-Введенская Оптина Пустынь, 2004).