Сегодня, в связи с праздником - Крестопоклонной, вспомнился такой случай из описанных С.Нилусом.
В Оптиной Пустыни в начале XX века подвизался один монах из простецов – о. Памва. Вот что о нем рассказывает знаменитый писатель.
О. Памва — один из простецов оптинских; старик, годам к семидесяти; уроженец самарских степей. Много он мне рассказывал про ихнего самарского о. Александра (Юнгерова), протоиерея, кончившего земную жизнь свою в Чагринском женском монастыре. По рассказам о. Памвы, да и по другим, в разное время доходившим до меня слухам, истинно великий был это пастырь словесных овец Христовых. Это он направил о. Памву в Оптину.
— По грехам твоим, — говорил он о. Памве, — давно бы тебе надо было гореть в геенне, да сердцем-то ты прост, и за то милует тебя Господь. Только бросай, брат, свои скверные дела, рассчитайся с миром и иди в Калужскую губернию, в Оптину пустынь; там поработай Господу и обители, сколько сил хватит, и, Бог милостив, спасешься. Прост ты и неграмотен, этим ты не огорчайся: таким Господь тайны Свои открывает, а от премудрых и разумных скрывает. Увидишь ты и блаженное царство жизни будущего века, и муку вечную — много такого даст тебе Господь видеть, о чем грамотные и в уме не содержат...
— И все это, — обращаясь ко мне, сказал о. Памва, — я видел, да и теперь, братец ты мой, вижу.
— Что же ты, о. Памва, видишь?
— Бесов вижу, все козни бесовские вижу... Мне и о них о. Александр сказывал, что я их буду видеть: вот и вижу.
— Какие они? — спросил я о. Памву.
— Ну, братец, — сказал он, — о них лучше тебе не знать и не спрашивать.
— А что?
— Больно гнусны уж! Я, бывает, их и вижу, да и не рад, что и вижу. И силу ж они теперь забрали над миром! Несдобровать миру!
— А крест-то на что?
— Крест?! Крест, братец ты мой, сила неодоленная там, где кресту веруют и по кресту живут. А в миру, братец ты мой, как живут-то теперь? В миру живши, не кресту теперь служат, а диаволу и всей похоти его. В миру, братец ты мой, не Христа теперь на помощь призывают, а диавола зовут. Вон, мужики мимо гостиницы о. Пахомия дрова в Козельск на станцию возят; послушай-ка, кого они все поминают? Да все "его" ж! Прежде хороший крестьянин что бы ни делал, все — "Господи Иисусе Христе" да "Господи Иисусе Христе". Потому-то он и был "христьянин", что Христа поминал. А теперь он стал мужик, да не простой мужик, а вражий, а все потому, что к каждому слову или "врага" поминает, или мать позорит и проклинает. Враг-то сам по себе, без зову бы не пришел и не мог бы прийти — ему благодать крещенская доступу бы к человеку не дала, — ну, а ежели самовольно "самосильно" зовут его? Ну, тогда он тут как тут, с нашим, значит, удовольствием! И стал, братец ты мой, мир теперь уже не Божий, а вражий... Мне покойный о. Александр еще годов с двадцать тому назад сказывал, что антихрист в миру одной ногой уже стоит, а другую заносит: скоро, значится (о. Памва говорил не "значит", а "значится"), придет время ему и на царство поступать; не миновать — дождемся!
— Если не покаемся, — возразил я.
О. Памва махнул рукой:
— Ну, этого-то вряд ли дождемся!
Много разных чудес из своей сокровенной жизни сказывал мне простец о. Памва, но мое сердце больше всего задели его слова об антихристе. Протоиерей о. Александр Юнгеров, прославленный своей богоугодной жизнью и прозорливостью во всем Саратовском и Самарском Поволжье, я, человек книжный, и сын простого народа, когда-то пахарь, а теперь монах-духовидец, — и все мы трое одномысленны:
Антихриста дождемся!..
Да, дождемся, если не обратим сердец наших к покаянию и не принесем плодов, его достойных.
С.А.Нилус На берегу Божьей реки
