Сегодня был в скиту у наших богомудрых старцев. На мужской половине у старца
Иосифа народу было немного. Слабеет телом наш батюшка; телом слабеет, но не
духом: духом точно вчера рожден великий смиренномудрием старец...
- Что-то давно у нас не бывали? - с легкой укоризной в голосе спросил меня
приветливый келейник батюшки.
- А как давно? - переспросил я, - и недели нет, как я был на благословении у
батюшки. Старец слабеет, а я его буду беспокоить без особой надобности, отнимать
его время от истинно нуждающихся и обремененных? Это было бы мне в грех, отец
Зосима я, ведь, свой, постоянно на ваших глазах, мотаюсь, а к батюшке со своими
скорбями люди ездят, Бог весть, из какой дали: можно ли от них понапрасну
отвлекать старца?
- Так-то, так, - возразил мне отец Зосима. - А все-таки, и ради одного
благословения - великое дело почаще ходить к старцам: сами знаете, что значит
старческое благословение.
Вскоре меня позвали к старцу.
- Ну, что скажешь хорошего? - спросил меня отец. Иосиф, преподавая мне
благословение.
- Я, родимый, за хорошим-то к вам пришел, а своего доброго у меня нет ничего
- чист молодец! - ответил я батюшке.
- Ну, вот тебе и хорошее: померла в Шамордине* недавно клиросная послушница.
К сороковому по ней дню, товарка ее по послушанию видит ее во сне. Приходит,
будто бы, покойница к ней, а та и говорит ей:
______________________
* Ныне Казанско-Амвросиева женская пустынь, основанная
преподобным Амвросием Оптинским при деревне Шамординой Перемышльского уезда Калужской
губернии.
______________________
- Да, ведь, ты умерла! Как же ты здесь?
- Разве у Бога мертвые есть? - отвечает ей покойница, - я пришла попросить
прощения у такой-то, - и имя ее сказывает. - Я ей должна осталась десять
копеек. На то, чтобы исправить это, я и отпущена, да и то на короткое время.
- А что хорошо там, где ты теперь? - спросила ее товарка.
- Уж так-то, - ответила она, - хорошо, что и высказать невозможно!
- Ну, расскажи, пожалуйста!
- Нельзя - не велено!
Сон на этом кончился... Дело это было ночью. А днем к другой послушнице
пришла из деревни Шамордина та самая женщина, чье имя во сне назвала
покойница, и спрашивает:
- Умерла у вас, никак, такая-то?
- Да, - говорит, - померла! А что?
- Вишь, - говорит, - грех-то какой вышел: она мне десять копеек должна
осталась. С кого ж мне их искать теперь?
На разговор этот подошла та сестра, что сон видела. Дело-то тут и
выяснилось. Сложились сестры, и заплатили за покойницу...
- Вот тебе и хорошее! - промолвил, улыбаясь старец.
- Батюшка! - сказал я, умиленный этой простой и чудной повестью, - вот-то
хорошее, а у нас-то все плохое.
- Ну, сказывай про плохое!
- В Москве, - да и не в одной Москве, - знамения стали являться на небе. Не
к добру это, особенно, как станешь вникать в глубину современной мирской жизни:
ведь, в этой глубине не чудятся ли уж те "глубины сатанинские", о
которых прикровенно говорит Священное Писание?
- Плохо стали жить люди православные, - ответил старец, - плохо, что и
говорить! Но, знай, пока стоит престол Царя Самодержавного в России, пока жив
Государь, до тех пор, значит, милость Господня не отъята от России, и знамения
эти, что ты или люди видят, еще угроза только, но не суд и конечный приговор.
- Батюшка! и Царю, и Самодержавию со всех сторон угрожают беды великие.
- Э, милый! И сердце Царево, и престол Его, и сама Его драгоценная жизнь -
все в руках Божиих. И может ли на эту русскую святыню посягнуть какая бы то ни
было человеческая дрянь, как бы она ни называлась, если только грехи наши не
переполнят выше краев фиала гнева Божия? А что он пока еще не переполнен, я
тебе по этому случаю вот что скажу: позапрошлым летом был у меня один молодой
человек и каялся в том, что ему у революционеров жребий выпал убить нашего
Государя. - "Все, - говорит, - у нас было для этого приготовлено, и мне
доступ был открыт к самому Государю. Ночь одна оставалась до покушения. Всю
ночь я не спал и волновался, а под утро едва забылся... И вижу: стоит Государь.
Я бросаюсь к Нему, чтобы поразить Его... И, вдруг передо мною, как молния с
неба, предстал с огненным мечом сам Архангел Михаил. Я пал ниц перед ним в
смертном страхе. Очнулся от ужаса, и с первым отходящим поездом бежал вон из
Петербурга, и теперь скрываюсь от мести своих соумышленников. Меня они, -
говорит, - найдут, но лучше тысяча самых жестоких смертей, чем видение грозного
Архистратига и вечное проклятие за Помазанника Божия"...
- Вот, друг, тебе мой сказ: пока Господь Своим Архистратигом и Небесным
Воинством Своим хранит Своего помазанника, до тех пор - жив Господь! - нечего
ни за мир, ни за Россию опасаться. Это ты твердо запомни... Да шамординский мой
сказ не забывай: он - залог того, что еще есть по монастырям русским, да и в
миру, кое-кто, ради кого еще щадит Господь наши Содом и Гоморру.
О, премудрость и благость Божия!
О, красота и глубина моей Божьей реки!..
А в Шамординой, видно, еще есть подвижницы духа, сердцем чистые, которым
открываются тайны Божий. Припоминается мне из сокровенной шамординской жизни
еще нечто, о чем я, в октябре 1904 года, слышал в скитской келье отца Анатолия
от оптинского иеромонаха Дорофея*, ныне покойного.
______________________
* Он был один из духовников сестер Шамордннской обители.
______________________
- А, знаешь, отец Анатолий, - говорил при мне отец Дорофей, - шамординские
монашки-то, похоже, еще хорошо живут. Был я у них на чреде* в мае месяце.
Позвали меня к больной для напутствования. Вижу: помирает молоденькая девочка -
подросточек, лет пятнадцати. Была она в полном сознании. Поисповедовал я ее, причастил,
да и говорю ей в утешение:
______________________
* В то время в Шамординой своего причта не было, и оптинские
иеромонахи, по назначению от своего настоятеля, ездили туда отпраапять чреду
богослужения.
______________________
- Нечего тебе, дочка, бояться! Как ласточка, пролетишь ты сквозь мытарства
без всякой задержки.
А она мне в ответ:
- А чего ж мне бояться? Я, ведь, не одна туда пойду: нас туда вместе трое
отправятся!
Я, признаться, подумал: бредит девочка! И что ж ты думаешь: по ее как раз и
вышло! Умерла с ней матушка Евфросиния и схимница*. Так трое и вознеслись ко
Господу.
______________________
* Имя схимницы я запамятовал.
______________________
Вот что зрят еще и теперь сердцем чистые.
По книге С.А Нилуса «На берегу
реки Божией»
