«Военный Совет в Городне 12/25 октября 1812 года» Александр АВЕРЬЯНОВ
В ночь на 25 октября в деревне Городня, севернее
Малоярославца, где расположилась главная квартира "Великой армии", в старой
развалившейся деревянной избе ткача, в небольшой грязной, тёмной комнатёнке,
разделенной пополам холщовой занавеской, собрался военный совет, на котором
решался вопрос, что делать: по прежнему пробиваться к Калуге или отступать?
"...Эта бедная хата невежественного ткача заключала в своих
стенах императора, двух королей и трех генералов! Они пришли сюда решать судьбу
Европы и армии, которая ее завоевала!.." - с нескрываемой досадой писал адъютант императора Наполеона I Филипп Поль де Сегюр
"Наполеон первую часть ночи сидел, склонившись над картой, в
глубой задумчивости, выслушивая рапорты. Всё говорило о том, что русские
готовятся на следующий день к сражению, а французы пытаются его избежать, никто
из военачальников не хочет идти на Калугу. Для подобного предприятия у армии,
даже у гвардии, не хватит мужества... (маршал Жан-Батист Бессьер)
25 октября противник не проявлял никакой активности, и
Кутузов начал опасаться, что Наполеон попытается прорваться на Калугу по
Медынской дороге, обойдя Русскую Армию с запада. Чтобы понадёжнее обезопасить
это направление, он приказал отправить к Медыни несколько своих казачьих полков
атамана Платова. Как нерегулярная конница, казаки российских степей лучше всего
подходили для разведки, и налётов.
Дело под Медынью 12 (25) октября 1812 г. (Пленение генерала
Тышкевича)
Александр АВЕРЬЯНОВ
Во второй половине дня близ Медыни столкнулись отряды
французской и русской армий. С каждой стороны в этой стычке участвовали до 1200
человек. Войсками объединенного русского отряда командовал донской офицер,
полковник Быхалов-первый. А его отряд помимо собственного полка входили отряд
самообороны и казачьи полки Иловайского-девятого и Иловайского-одиннадцатого.
Французский отряд возглавлял генерал Лефевр де Нуэт.
Два донских полка с ходу окружили разделённый на две части отряд поляков и
ударили по ним с флангов. Противник мог потерять всю свою кавалерию, если бы ей
на помощь не подоспела пехота, которая даже не построила каре, а встала перед
казаками колонной и "ощетинилась штыками...", так как утончённые
польские дворяне считали построение каре перед разномастно одетыми, гикающими и
свистящими казаками слишком большой честью: ...перед этой сволочью (казаками) с
нашей стороны достаточно было и колонны... (из мемуаров польского полковника
Дымбинского).
В пылу сражения казаки полка Иловайского-девятого выбили из
седла и легко ранили бригадного генерала графа Тышкевича. Воспользовавшись
замешательством, казаки усилили натиск и принудили поляков отступать в
направлении села Кременского, где стояли основные войска Понятовского. Потери в
этой битве были в основном с польской стороны - несколько сот убитых и 70
пленных во главе с генералом Тышкевичем, которых конвоировали в Калугу.
А между тем, судьба наполеоновской армии уже была предрешена. Ведь Сама Царица Небесная вступилась за 
Русскую землю. Сегодня чествуется икона Калужской Божией Матери, которая, по свидетельству пленных французов являлась им в грозном окружении небесного воинства во время сражений с русскими:
«В 1812, по случаю нашествия французов, Калужскую
икону перенесли в г. Ефремов; там взятые в плен французы, увидев ее, говорили,
что когда были в походе в Калуге и под Малоярославцем, то не раз видели эту
икону на воздухе, и тогда всегда побеждали русские. Крестьянка графа
Разумовского Параскева Алексеева также удостоилась увидеть эту икону на
воздухе, окруженную Небесными Силами. Об этих видениях донесли Александру I и с
его позволения и благословения Святейшего Синода навсегда установили, в память
избавления Калуги от французов, каждый год 12 (25)октября праздновать этой иконе и
совершать с нею Крестный ход вокруг города».
Во второй половине дня 25 октября военный совет Наполеоновской
армии продолжился. Маршал Даву предлагал отступать на Смоленск через Медынь, по
местности, по нетронутой, обильной провиантом, с ещё не разрушенными деревнями,
и по кратчайшему пути. Неаполитанский король Мюрат резко возражал, назревала
ссора...
- Хорошо, господа, я решу сам! - сказал Наполеон.
И приказал армии готовиться к отступлению через Боровск, Верею, Можайск и далее
по разорённой Смоленской дороге...
