О том, как проходил Великий пост во время Патриарха Алексия I (Симанского) рассказал
Николай Сергеевич Георгиевский, первый регент и основатель Патриаршего хора
храма Христа Спасителя.
Ваша семья была близка к приснопамятному патриарху Алексию I (Симанскому).
Как проходил Великий пост патриарх Алексий I?
– Когда вспоминаю о том в общем-то тяжелом для Церкви времени, чувствую
теперь, насколько оно было благодатным. А благодать эта была в людях, которые
помнили еще все дореволюционные традиции и уклады. И таких людей тогда было
большинство.
Большинство русских людей в то время следовали православным традициям так,
как это было принято исстари на Руси. И я, конечно, счастливый человек: я
смотрел на них, слушал их, воспитывался под их руководством и ощущал тот
"аромат времени", о котором мы сегодня много говорим, часто
вспоминаем, но который уже, конечно, навсегда ушел...
Я могу твердо свидетельствовать, что в атеистическом государстве Церковь
проводила Великий пост именно так, как она проводит его и сегодня, и проводила
многие прошлые века (да и в последующие будет так же проводить, я не
сомневаюсь, коль скоро Господь Бог благословит им быть).
<…> Помню тогдашнюю Патриархию, которая так же, как и все остальные, одевалась
во все постное... А в чем это выражалось конкретно? Например, менялись цвета
лампад – как в Патриархии, так и у нас дома. Все цветные лампады убирались до
Пасхи, абсолютно все. Оставались только белые и прозрачные. Покрывальца в
святом красном углу тоже менялись на простые или на черные. Помню, как мы с
моей бабушкой чистили иконы, протирали их. Как заправляли лампады вазелиновым
маслом, которое я приносил из разных аптек, сливая из маленьких пузыречков в
один большой... Вспоминаю, как моя бабушка по этому поводу восклицала:
"Опять Николашка-то наш принес масло для лампад!" А ведь, если
вспомнить, это был дефицит: когда выдавали это масло вазелиновое, на тебя в
аптеке подозрительно косились. И если его покупал, например, мальчик, то это
еще проходило, а если пожилая женщина, то ее спрашивали: "А рецептик ваш
где?"
Рецепт на вазелиновое масло! Это сегодня, может быть, смешно, а ведь тогда в
аптеки был спущен циркуляр: следить за тем, чтобы вазелиновое масло "не
шло не в то русло", как они тогда говорили.
Я вспоминаю и запахи. Запах крепкого восточного ладана, очень ароматный,
запах каких-то тонких духов, к которому примешивался еще, пожалуй, запах
крепкого хорошего кофе.
Н. С. Георгиевский. Фотография. 90-е гг. ХХ в.
Помню, что Великим постом для Святейшего Патриарха из миндаля делали молоко,
и это миндальное молоко несколько раз готовила даже моя мама. Надо сказать, что
это был непростой процесс: нужно было сначала расшелушить миндаль, потом
растолочь его, а потом добавить определенное количество воды. Причем после
этого туда обязательно добавляли и освященную воду (впрочем, как и во все
блюда, которые готовились в Патриархии).
Из кухни же обязательно доносился запах каких-то постных блюд, которые
готовились тогда в Патриархии. А что мы тогда вкушали? Кисель с ложечкой меда,
чай без сахара, сухарики черные – вот и все. Такой, например, была трапеза,
которая готовилась для Святейшего Патриарха после совершения им богослужений.
А служил Святейший на первой неделе поста, как правило, "ефимоны"
в приходских церквах или же в Богоявленском соборе (особенно в первый день
поста). Первая Преждеосвященная литургия, конечно, бывала тоже в Богоявленском
Елоховском соборе. А много позже, когда Святейший Патриарх был уже довольно
старым и физически слабым (это, наверное, уже после того, как ему исполнилось
85 лет, тогда это как-то ощущалось), богослужения частично переносились уже в
Крестовые церкви. Обычно же Великим постом Святейший служил и
"ефимоны", и Преждеосвященную... То есть первая и последняя недели
проходили у него обыкновенно в общественных богослужениях.
В то время при Патриархии состоял определенный повар, который мог угодить
Святейшему Патриарху приготовлением, например, простых картофельных котлет,
скажем, с грибным соусом. А на первое, помню, обычно были какие-то простые
кислые щи, простая гречневая каша. Все было постным в еде, но и разговоров
обычных тогда было мало!
Например, еще я очень хорошо помню, что обеденный стол в Патриархии постом
был без скатерти: такой там был в столовой черный полированный стол.
Помню глубокие тарелки с постным яством: например, с киселем и ложечкой
меда, туда добавленной. И помню, что мало было разговоров – все по-постному,
все очень тихо, спокойно и как-то "с сокрушенным сердцем".
На самом деле пост – он, в общем-то, во всех этих мелочах, которые
запоминаются детьми с самого раннего возраста. Я помню, например, как меня
носили в храм, потом водили туда, а потом я уже сам встал на клирос...
А когда Святейший Патриарх умер, мне уже было ведь 26 лет! Так что 25 лет
жизни с ним рядом – это, конечно, был очень приличный отрезок времени.
Надо еще сказать, что установленный при Святейшем Патриархе порядок
удивительным образом не менялся из года в год. Как было все изначально заведено
им же самим (или по примеру прошлых лет, или же он перенял это от своих
родителей или от своего духовного отца – архиепископа, а потом митрополита
Арсения (Жадановского), так все это и шло.
<…> Несмотря на то, что Святейший Патриарх Алексий произносил все
богослужебные возгласы тихим голосом, все это было очень четко, говорил же он
на прекрасном русском языке. Был очень грамотным, очень воспитанным, очень
интеллектуальным человеком, но, помимо этого, ты невольно ощущал, что он
обладает огромной молитвенной практикой. И эта практика молитвы – даже при
немощи, свойственной его почтенному возрасту, – всегда давала некую
квинтэссенцию своего рода "пророческого чина", если можно так сказать.
– А в чем это выражалось?
– В его облике, в его манерах, в его голосе, в том, как он произносил слова.
Это все было тоже очень, я бы сказал, интимно. Помню отчетливо, что весь храм
замирал в тишине, когда Святейший Патриарх что-то произносил.
Конечно, он замечательно читал и Великий покаянный канон святого Андрея
Критского.
<…>
– Мы вновь обратились к прошлому. Что бы вы припомнили особенного из
московской храмовой жизни того времени?
– Да, давайте вспомним то время, вспомним те песнопения, вспомним о том, как
всегда ценили в нашей Церкви (а особенно тогда) и регентов, и диаконов, и
хороших добродетельных священников. А особенно ценили их архиереи: они очень, я
бы сказал, по-доброму относились к ним, и была какая-то между ними взаимная
гармония.
Например, в храме Преображения на Ордынке служил епископ Киприан, там же
были протодиакон Егоров и регент хора знаменитый Николай Васильевич Матвеев.
Так вот, это были "три кита", на которых держалась вся особенная
атмосфера в этом храме, будь то пост, будь то праздник, будь то какие-то
молебны... А там ведь находится чудотворная икона Божией Матери "Всех
скорбящих Радость", очень почитаемая святыня для Москвы. Так вот, акафист
перед ней всегда исполнялся нараспев. Были, понимаете ли, свои особенные
краски, присущие именно этому храму, который всегда воспринимался каким-то
петербургским островком в нашей столице.
– И такие особенности были у каждого прихода?
<…>
Источник: Православие.ру
