Нет слепого случая! Бог управляет миром, и все, совершающееся на небе и в поднебесной, совершается по суду премудрого и всемогущего Бога, непостижимого в премудрости и всемогуществе Своем, непостижимого в управлении Своем.

Если бодрствует гневливый, то бдение его возмущено гневом, бодрствование его исполнено ярости и проклятий

Если бодрствует говорливый, то уста его — мост, по которому все проходит, потому что скор он на грех и ленив на молитву

Скорби надобно принимать посланными от Бога к искусу нашей веры или к наказанию, и во время них не должно роптать и скорбеть, и находить, что они портят наш нрав: надобно не скорби винить, а себя — винить и укорять за малодушие, чрез что родится смирение.

Когда мы принимаем скорби с малодушием и изнемогаем в них, то чрез это лишаемся и плода терпения.

Близился праздник Пасхи. К этому времени и первосвященники, и книжники, и старейшины иудейские уже положили в своих сердцах убить Христа Спасителя. Это чувствовал и Сам Господь, когда Он приближался к Иерусалиму. Тогда, чтобы показать Свою славу, явить миру, что Он не просто человек, а Мессия, пришедший спасти человечество, Господь решил совершить торжественный вход в святой город.

Где ж искать христианину утешения в находящих ему искушениях и скорбях, как не в вере в Бога? Но вера не просто есть только веровать, что Он наш Создатель, — но веровать, что Он и промышляет о нас Всесильною Своею десницей, и все устраивает для нас на пользу, хотя мы этого и не можем разуметь по дебелости нашего разума, помраченного мглою страстей наших, от нашего произволения в нас действуемых; а водимые страстями, и скорбь сильнее ощущаем.

Почти всем подвижникам Христовой Церкви открывалась некая тайна духовной жизни, духовного совершенства. Опытные делатели глубоко понимали суть психологии греха и добродетели. И поэтому, стремясь к высотам духовного совершенства, ясно сознавали, что допускать тот или иной грех, даже малейшее движение греха небезопасно.

Человек на ниве души своей должен трудиться не бесполезно, внимать себе, чтобы не пришли враги: мир, диавол, плоть и смерть – и не обокрали ее. Приходит мир – забирает свое, привлекая богатством, роскошью, честолюбием. Приходит диавол – все последнее уносит: чистоту, целомудрие, невинность, страх Божий. Приходит старость и смерть, человек хочет и сам пожать что-нибудь на ниве своей – и ничего не обретает.

Венчавшиеся здесь мечом за Господа нашего славно в венцах своих восторжествуют там победу, потому что тела их посмеялись огню мучителей.

Многократно размышляя о благах жизни, какие есть у меня, находя творение всюду наполненным многими благами, размышляя и о бесчисленных благах, данных (человеческому) роду, я не нахожу высшего блага, чем красота души, - ничего другого, более соответствующего природе человека.

Какое богатство столь приличествует человечеству, как богатство благочестивых надежд? Кто может так прославиться за могущество, как за разум, который имеет честь у Владыки всего? Какое удовольствие от роскоши может сравниться с тем, какое дает сознание, питаемое животворными знаниями? На какое бы благо ты ни указал, не найдешь ни одного, которое бы так прославляло человека, как боговдохновенный разум.

Благочестивый игумен-старец той обители получил откровение о своей близкой кончине. Перед смертью он хотел причаститься Святых Христовых Тайн и попросил служащего священника поторопиться совершить Божественную литургию, но тот не внял его просьбе. Тогда от чудотворной иконы Геронтиссы, стоявшей в алтаре, был услышан грозный глас, повелевший священнику поторопиться исполнить желание своего игумена.

"Благо, – говорил архангел Рафаил Товитам, – молитва с постом, милостынею и правдою» (Тов. 12:8). Великое благо – такой пост! Благо он для грешников как единственная дверь для исшествия из плотского состояния, для вступления в спасительную пажить покаяния и для неисходного пребывания в этой спасительной пажити. Великое благо он – не для одних грешников: великое благо он – для праведников, великое оружие в руках их. Во все время земного странствования они не покидают его, им удерживают себя в чистоте и святыне. Пост свой они основывают на милости; пост свой они полагают в основание молитве; молитвою веры (Иак. 5:15) приемлют все просимое ими (Мк. 11:24).

Уныние есть расслабление души и изнеможение ума, пренебрежение христианским подвигом, ненависть к обету, ублажитель мирских людей, клеветник на Бога - будто Он немилосерден и нечеловеколюбив; в псалмопении оно слабо, в молитве немощно, в телесном же служении крепко, как железо, в рукоделии не лениво, в послушании - лицемерно.

Премилосердый Господь, любя нас и хотя нас спасти и избавить от заблуждения и порабощения страстей, посылает различные скорби, лишения и болезни, дабы мы, позвав суету свою и не находя утешения, обратились к Нему, "желаний наших краю". Сердце наше, поражаясь нечаянными и печальными приключениями, невольно умирает миру, т.е. страстям, и ищет утешения в лучшем. Да, скорбями сердце умерщвляется миру, т.е. сластолюбию, сребролюбию и славолюбию, и душа, устрашаемая шумом искушений

«Не надо унывать, пусть унывают те, которые не веруют в Бога, – для тех, конечно, скорбь тяжела, так как кроме земных удовольствий они ничего не имеют. Но людям верующим не должно унывать, так как скорбями они получают право на сыновство, без которого нельзя войти в Царство Небесное».

И началось нечто ужасающее, ибо надо вам знать, надо представить себе, что такое это страшное римское бичевание. Бич, которым били несчастных, имел короткую рукоятку и целый пучок ремней, туго сплетенных и переплетенных медной проволокой, и в эти бичи по местам были ввязаны куски кости.

Вот этим страшным бичом с размаху, сплеча били Господа Иисуса.