1. Хотя кто-нибудь и стремился бы промолчать всю свою жизнь, то сегодня
пусть заговорит и заставит свой язык приготовиться к искусству риторов
или к чему-либо иному. Скорее же он, вначале несмелый, придет к
дерзновению просить о том, чтобы пророческие клещи прикоснулись к его
губам (Ис.6,6) и глас огненных языков (Деян. 2, 3) разрешил его уста,
как полагаю, потому, что он – не в силах молча переносить радость и
почитать праздник бездеятельным языком. Ведь это празднество воистину
изливает неистощаемые благодатные дары радости и ликования и изгоняет
печаль, со всякого лица стирая уныние. И ведь в самом свидетельстве
того, что свершено под солнцем, (если оставить в стороне о том, что
свидетельствует боготворящее слово (1Ин. 5, 7–8), то сияют три
величайших [явления] – непобедимая власть благочестия, превышающая
небесные своды и влекущая бессловесную дерзость нечестия до пределов
тления и глубин Ада, и столп безумия и неустранимый соблазн для
ниспровергших свою жизнь нечестием, благодаря которому они надеялись
воспарить к величию славы и могущества, [но эта власть] – неложное око
пророчествующих о том, что посылается на долгий век, по созревании.