Так погребли меня для мира! Умер я и в иной мир, хотя телом и здесь еще. Что чувствовал и переживал я, когда в монашеском одеянии стоял перед образом Спасителя, у иконостаса с крестом и свечой, не поддается описанию. Всю эту ночь по пострижении провел в храме в неописуемое восторге и вохсщении. В душе словно музыка небесная играла, что-то нежное-нежное, безконечно ласковое, теплое, необъятно любвеобильное касалось ее, и душа замирала, истаевала, утопола в объятиях Отца Небесного.