Великий старец

Протоиерей Михаил Кириллович Прудников (1850-1928), один из замечательных петербургских пастырей первой трети XX века, широко известный и почитавшийся в народе старцем за свою праведность и дар прозорливости, родился в С.-Петербурге 31 декабря 1850 г. и происходил из обер-офицерских детей. В 1868 г. он поступил в Морское инженерное училище Императора Николая I в Кронштадте, которое окончил через пять лет с присвоением чина гардемарина. По успешной сдаче экзаменов, в 1874 г. получает чин мичмана, назначается в учебно-артиллерийскую команду. С 1875 г. он был переведен на Черноморский флот, где в 1877-78 гг. на корабле "Веста" участвует в войне с Турцией. Награжден бронзовой медалью за участие в пленении турецкого десантного корабля "Мерсин" 13 декабря 1877 г. С 1878 г. принимает деятельное участие в работе комитета по созданию Добровольного флота. В 1882 г. переводится в Балтийский флот, с 1883 г. служит на коммерческих судах. В 1886-88 гг. продолжает заниматься устройством Добровольного флота, теперь уже на Балтике, с 1888 г. выходит в запас. В 1897 г. зачислен штабс-капитаном по Адмиралтейству, с 1902 г. уволен полковником с мундиром (к этому времени имел награды: ордена Станислава 3 и 2 степеней и Анны 3 и 2 степеней).

В 1906 г. под духовным влиянием св. прав. Иоанна Кронштадтского принимает решение принять сан (в возрасте 57 лет). Определением от 22 июля 1907 г. архиепископа Сергия Финляндского о рукоположении и назначении ко служению был определен к Райволовской церкви прп. Сергия Радонежского при летней даче приюта детей-эпилептиков, без обязательства вступать в брак. 26 августа 1907 г. был рукоположен архиепископом Сергием во диакона, 2 сентября 1907 г. - во священника. 28 июля 1907 г. - определен к церкви братства свт. Иннокентия Иркутского на летней даче Первого Реального училища в имении Сергиевка близ станции Перкиярви Финляндской железной дороги. В 1905-1906 гг. неподалеку оттуда на Карельском перешейке, близ станции Каннельярви по проекту о. Михаила Прудникова и М. Дехтерева была выстроена деревянная церковь Св. Троицы.

4 апреля 1910 г. определен без содержания сверхштатным священником церкви Милующей Божией Матери в Галерной гавани. 29 января 1911 г. - назначен к Николо-Барградскому подворью, с 21 июля 1911 г. исполняет обязанности настоятеля, а с 16.09.1911 г. по 1916 год служит сверхштатным священником храма Спаса-на-Водах - памятника русским морякам, погибшим в войну с Японией.

В 1917 г. - протоиерей. Служит сверхштатным священником Иоанновского женского монастыря, при храме-усыпальнице св. прав. Иоанна Кронштадтского. Еще до принятия епископского сана здесь его неоднократно навещает будущий архиепископ Гдовский Димитрий (Любимов), в то время священник Покровской церкви. После закрытия обители в 1923 г. о. Михаил продолжает служить при одной из домовых церквей на Петроградской Стороне. Почил 3 сентября 1928 г. Погребен за алтарем Сергиевского храма Троице-Сергиевой Приморской мужской пустыни в Стрельне.

Родился Михаил Кириллович Прудников в 1850 году в семье морского офицера. Происходил он из военной семьи. Окончив Морское инженерное училище Имп. Николая I в Кронштадте, служил во флоте. Два раза совершил кругосветное путешествие.

С детства он был верующим и, будучи уже в чине полковника, сохранил твердую и искреннюю веру. Часто ходил пешком на поклонение чудотворному образу Божией Матери в Царское Село за 25 верст от С.-Петербурга.

Здоровьем он вообще не отличался. Перенес в тяжелой форме крупозное воспаление легких, врачами был приговорен к смерти.

Во время болезни он видел сон, который никому не рассказал, а лишь объявил родным, что как только ему будет легче, он отправится из С.-Петербурга в Москву в Троице-Сергиеву Лавру, к мощам преподобного Сергия Радонежского, пешком. Родные к этому отнеслись недоверчиво, зная вообще о его слабом здоровье. Но он, едва встав на ноги, сейчас же отправился, как и говорил, в Лавру пешком с котомочкой за плечами и в морской форме. Путешествие его длилось три недели. Вернувшись от прп. Сергия, о. Михаил вскоре отправился во второе путешествие, также пешком, - в Новгород, поклониться мощам прп. Михаила Клопского, имя которого он носил и очень почитал.

Из рассказов одной его знакомой известен такой случай. В день именин о. Иоанна Кронштадтского, 19 октября, о. Михаил, будучи тогда еще военным, поехал в Кронштадт и отправился на квартиру к батюшке. Народу было очень много, ждали возвращения о. Иоанна из церкви и теснились в небольшой передней. Когда подъехал батюшка, стало еще теснее. В этот момент у Михаила Кирилловича с груди упали все ордена. Он хотел их подобрать, но о. Иоанн остановил его и сказал: "Не трудись, они тебе скоро не понадобятся".

Действительно, ровно через год после этого случая, он оставил военную службу и принял священство. Служил о. Михаил сначала в храмах Финляндской епархии (на Карельском перешейке), затем сверхштатным священником в церкви Милующей Божией Матери в Галерной гавани, а с 1911 г. в храме Спаса-на-Водах. После он перешел в Иоанновский монастырь, где будучи заштатным священником, служил при усыпальнице о. Иоанна ранние обедни. Духовную близость с кронштадтским подвижником о. Михаил испытывал всю свою жизнь.

Будучи пастырем, о. Михаил не оставлял свои паломничества и также пешком ходил в Царское Село и в Колпино, где была чудотворная икона святителя Николая. Большею частью о. Михаил ходил не один, к нему присоединялись его почитатели. Батюшка считал паломничества замечательнейшей школой благочестия, "где каждая утренняя зорька, каждый добрый взгляд человеческий, каждый ковшик с водицей, поданной ради Христа, - есть живой урок милости Божией, Его безграничной и щедрой любви. И как хочется поблагодарить за все это Господа, отсюда родится молитва - живая, чудотворная".

Среди духовно близких ему лиц были: епископ Стефан (Бех), схиепископ Макарий (Васильев), настоятель Макариевой пустыни и многие из Петроградского духовенства. Кроме того, были и другие лица, например, профессор Смирнов, директор завода Нобель - духовные чада и почитатели батюшки. Среди них была монахиня Антония, экономка Иоанновского монастыря, про которую о. Михаил говорил, что на ней держится весь монастырь. Была она в жизни настоящей подвижницей. В тяжелое время ходила к благодетелям и собирала от них пожертвования для обители. После начала утеснения монастыря часто в келлии ее ночевали приезжие богомолки и она с радостью уступала им свою кровать, а сама спала в кладовой на мешках. Своей келейнице она зачастую предлагала отдохнуть, а сама в это время исполняла ее работу.

Прошло не так много времени и разные люди стали искать у о. Михаила мудрого слова и молитвенной помощи. Очень много приходило к о. Михаилу больных, прося его молитв. И по молитвам батюшки многие выздоравливали, а когда приходили его благодарить, то он по своей скромности отвечал всем, что он здесь ни при чем - он такой же грешный человек как и они. "Ступайте к Божией Матери и Ее благодарите", - просил он их.

Многие, которым нужна была операция, также приходили к нему за благословением, но он не всех благословлял и, действительно, не получившие благословения на операцию поправлялись и без нее.

Однажды один из его духовных чад был сильно болен. Родственники обратились к о. Михаилу, прося его молитв о болящем, и им батюшка сказал, чтобы больной встал с постели и шел в Колпино к чудотворному образу святителя Николая. В ужасе родные передали больному о том, что он должен идти пешком, да еще зимой из Царского Села в Колпино. Люди эти были состоятельные и прежде таких путешествий пешком никогда не совершали. Больной же с неожиданной твердостью заявил, что пойдет. И, действительно, несмотря на свои слабые силы, надел шубу и валенки и отправился в путь. Вернулся он благополучно, и с этого дня, начал поправляться.

У одного знакомого о. Михаила было двое сыновей-близнецов и оба были на войне (шла I Мировая война 1914-1918 гг. - Ред.). Родители очень беспокоились. не получая долгое время от них никаких известий, когда внезапно пришло извещение, что оба их сына погибли. Мать тяжело переживала потерю сразу обоих сыновей, но будучи верующей, она отпела их и ежедневно служила по ним панихиды. Отец же поехал к о. Михаилу рассказать о своем горе. Выслушав, его батюшка ответил: "Молись о здравии". Когда он с такой радостной вестью вернулся домой и рассказал жене, то она не поверила и даже была возмущена словами священника. Прошло несколько месяцев, мать продолжала молиться за упокой, а отец о здравии. Снова отправился Михаил Дмитриевич (так звали отца) к батюшке и при второй встрече во время вечернего чая, отец Михаил положил в стакан Михаила Дмитриевича два больших куска сахара. Михаил Дмитриевич заметил, что сахар в стакан уже положен, батюшка же ответил на это: "Потом узнаешь".

Вернувшись домой, М.Д. не переставал думать о словах батюшки. Через некоторое время, как-то вечером сидел он грустный и задумчивый, но вот услышал звонок в дверь, открыв которую, увидел сразу обоих своих сыновей. Из их рассказов родители узнали, что оба брата были в немецком плену и находились вместе в одном лагере, откуда их одновременно освободили.

Молитвы батюшки считались дерзновенными. Был такой случай. Когда о. Михаил был в Царском Селе, одна хорошая знакомая просила его зайти к тяжело больному, которого врачи полагали безнадежным. Батюшка пошел туда и нашел его в очень тяжелом состоянии. Не медля ни минуты, он сейчас же отправился в церковь, взяв с собой и эту знакомую. Она стала свидетельницей его дерзновенной молитвы, во время которой он не просто молился, а как бы наяву разговаривал с Божией Матерью и умолял Ее услышать его молитву и помочь. Даже страшно было смотреть и слушать, как батюшка умолял Саму Пресвятую Богородицу исцелить больного. Молитва его, действительно, была услышана и больной вскоре поправился.

Когда (в феврале 1928 г. - Ред.) митрополита Серафима (Чичагова), будущего новомученика, назначили на Петроградскую кафедру, он к тому времени уже пребывал на покое, и прежде, чем отправиться к месту своего служения, поехал за благословением к о. Михаилу. Войдя в его комнату, Владыка поклонился ему в ноги и просил молитв. Батюшка был очень смущен, сам поклонился в ноги архиерею и сказал: "Ведь я только протоиерей, а Вы мне первый кланяетесь". И так они сделали друг другу по три земных поклона.

В 1929 году в день Святой Троицы отец Михаил служил в Детском Селе (в 1918 г. Царское Село было переименовано). Во время вечерни он читал положенные молитвы. Голос его, вообще слабый, при чтении этих молитв настолько окреп, что все были поражены и не могли поверить, что это читает он.

В августе батюшка снова приезжал, но это был уже последний его визит в Царское. "Я скоро к вам приезжать не буду", - сказал он. Когда его спросили:

"Почему же?", он ответил: "Собираюсь домой!" Тогда одна старушка заплакала и спросила: "А как же мы останемся без Вас?" На это он ответил ей: "Вы будете за меня молиться, а я буду за вас ходатайствовать у Престола Божия".

В июле месяце 1922 года о. Михаил неожиданно получил из Оптиной пустыни от о. Анатолия (иеросхимонаха Анатолия (Потапова), младшего - Ред.) приглашение посетить их пустынь и его. Несмотря на перебои с транспортом (после революции пассажирские поезда не ходили, люди ездили в товарных вагонах), о. Михаил быстро собрался и в сопровождении нескольких близких к нему лиц отправился в путь. Ехать было тяжело. В вагонах пассажиры курили махорку и о. Михаил отравился дымом. Два раза на больших остановках его на руках выносили на воздух и клали прямо на траву. Окружающие думали, что он не доедет до пустыни, однако ему это все же удалось сделать. В Оптиной природа и свежий воздух оживили о. Михаила и он, пребывая в пустыни, ежедневно сослужил о. Анатолию за литургией и беседовал с ним. По истечении недели о. Михаил собрался в обратный путь. Отслужив обедню, он пошел к старцу под благословение и проститься, когда о. Анатолий вдруг сказал ему: "Поживи еще три дня, а после поедешь!" За послушание он остался.

29 июля 1922 г. в Оптину приехали чекисты арестовать отца Анатолия. "Но старец, не противясь, скромно попросил отсрочки на сутки, дабы приготовиться. Келейнику, горбатенькому отцу Варнаве, грозно сказали, чтобы приготовил старца к отъезду, так как завтра увезут, и на зтом уехали. Воцарилась тишина, и старец начал готовиться в путь. На другой день, утром, приезжает комиссия. Выходят и спрашивают келейника отца Варнаву: "Старец готов?", "Да, - отвечает келейник, - готов", - и, отворив дверь, вводит в покои старца. Каково же было удивление, когда их взору предстала такая картина. Посреди келии в гробу лежал "приготовшийся" мертвый старец!"

Отец Михаил был на отпевании и участвовал в погребении. Выполнив свой молитвенный долг перед почившим, о. Михаил отправился в обратный путь на третий день, как и предсказал ему старец.

Когда о. Михаил гостил в Детском Селе, один инженер Н.Н.К. привел на благословение к нему своего сына Германа пяти лет и сказал, что сын его с четырех лет начал изучать немецкий язык, читает и уже начинает говорить по-немецки. На это о. Михаил сказал с грустью: "И зачем ему немецкий язык!", и стал печально смотреть в окно. По отъезде о. Михаила встречаю отца мальчика и он говорит мне: "Я очень уважаю о. Михаила, преклоняюсь перед ним, но он все же, надо сказать, отстал от жизни -говорит: "Зачем Герману немецкий язык?". Ведь если Герман в совершенстве будет владеть немецким и будет инженером, ему это очень пригодится, ведь теперь вся научная литература издается именно на немецком языке". Нам всем тоже показалось странным такое высказывание о. Михаила.

Однако, прошло несколько лет, и началась война, отец Германа умер к тому времени. После прихода в Царское Село, немцы эвакуировали в 1941-1942 гг. всех жителей, в том числе и Германа с матерью. Они попали в Эстонию, где Герман, зная язык, разговаривал с немцами по-немецки. После прихода советских войск, он был арестован, обвинен в связях с немцами и выслан в Магадан на 10 лет. Тогда и вспомнили слова о. Михаила: "Зачем ему немецкий язык!". Не зная немецкого языка он не был бы арестован и остался бы жить с матерью в Эстонии, а так он смог вернуться туда только после 10-ти лет лагерей и ссылки.

Митрополит Крутицкий Николай (Ярушевич) очень чтил о. Михаила и верил в силу его молитв, которую неоднократно испытывал на себе. Вот один из его рассказов.

В 1941 году, в самом начале войны, митрополита Николая решено было направить ко служению в Северную Америку. Ему совершенно не хотелось ехать туда, так как чувствовал он себя плохо - сердце очень беспокоило, и врачи не советовали, однако митрополит Сергий настаивал на поездке. За послушание Владыка дал согласие, оставалось только получить визу на выезд. В то время американское посольство было эвакуировано из Москвы в г. Куйбышев (Самару), и Владыка поехал туда за получением визы. Приезд его совпал с днем кончины о. Михаила (3 сентября). "Всю дорогу. - вспоминал митр. Николай, - я молил о. Михаила, чтобы как-нибудь миновала меня эта поездка. В посольстве проверили мои документы и сказали: "Все в порядке, поживите здесь недельку и получите". Так как мне надо было сдавать дела в Москве, то предложили ехать туда и там ждать визу. Я отбыл в Москву, подготовился к отъезду. Жду неделю, другую, третью - визы нет. Так я ее и не получил и не знал даже по какой причине. Приписываю это молитвам о. Михаила".

Святейший патриарх Алексий I (Симанский), будучи архиепископом Новгородским (с 1926 г. вл. Алексий был архиепископом Хутынским, временно управляющим Новгородской епархией. - Ред.), был у о. Михаила и сказал ему, что уезжает в Москву1. Отец Михаил сказал: "Когда будете в Москве, посетите село Коломенское и там поклонитесь Матери Божией "Державной".

Архиепископ Алексий прислал из Москвы отцу Михаилу письмо, в котором писал: "Ваше послушание я выполнил, отец протоиерей, и даже пешком шел до церкви 2 километра". Отец Михаил, прочитав письмо, заметил вслух: "Матерь Божия его прославит". Действительно, так и случилось. Через 15 лет, в мае 1944 г. архиепископ Алексий стал местоблюстителем Патриаршего престола, а с 4 февраля 1945 г. - Патриархом Московским и всея Руси.

Митрополит Мануил (Лемешевский), знавший о. Михаила по Петербургу, говорил про него: "Это был великий праведник!"

Однажды, в 1928 г. о. Михаил навестил больного протоиерея Владимира Александровича Рыбакова, служившего настоятелем храма Спаса на Водах. Врачи считали о. Владимира безнадежным. Когда о. Михаил вошел, больной пастырь сказал: "Отец Михаил, уж я, наверное, не выздоровлю, умру..." На что о. Михаил ответил: "Поправишься еще, не умрешь", добавив: "когда пруд высохнет, тогда и рыбка уснет". Больной поправился. Через год последовала мирная кончина старца о. Михаила († 1928 г.), а пять лет спустя, в марте 1934 г. скончался о. Владимир Рыбаков. И только тогда вспомнились слова, сказанные старцем больному. Сбылось предсказание. Пруд высох и рыбка уснула.

У моей мамы последнее время очень часто болело сердце, а потому она старалась чаще говеть и причащаться. Однажды приехал о. Михаил и служил обедню. Перед его службой она также говела. Когда пришли домой и сидели за столом, о. Михаил, глядя на маму, сказал: "Как хорошо тому, кто часто причащается: если человеку не удастся перед смертью причаститься, то ему вменится частое причащение". Во время этих слов о. Михаил все время смотрел на маму. Меня этот взгляд кольнул в сердце. Я подумала, что как будто это ее касается.

После отъезда батюшки прошло дней пять и мама заболела гриппом, осложнившимся еще воспалением легких. Слабое сердце не выдержало высокой температуры и мама скончалась.

На 40-й день приехал о. Михаил и мы отправились с ним на Кузьминское кладбище в Царском Селе. Он отслужил панихиду и на обратном пути сказал: "Когда не будет кладбища, то это еще не все для умершего. Самое дорогое, - когда у жертвенника вынимают частицу за него." Я подумала: "Как может такое случиться, что не будет кладбища, которое существует больше двухсот лет?" С началом войны, когда немцы подошли к Ленинграду, как раз в Кузьмино развернулись бои. Три года здесь стоял фронт. Кладбище оказалось разрушено до основания, не устояла и церковь. Тогда я вспомнила и поняла слова, сказанные о. Михаилом. Тогда же он говорил о маме: "Не плачьте, ей там хорошо, вы должны поверить мне, как священнику".

Про одного нашего благочестивого родственника о. Михаил сказал: "Как легко он все мытарства прошел, не было ему задержки нигде".

День посвящения своего во диакона, 26 августа, о. Михаил отмечал ежегодно. В этот день приезжал поздравлять его архимандрит из Свято-Троицкой Сергиевой пустыни (под Петербургом). Так было и 26 августа 1928 года. Архимандрит приехал поздравить о. Михаила и отслужил молебен. 2 сентября отмечался день его посвящения во священника и всегда в этот день многие годы по традиции привозилась на квартиру о. Михаила из пустыни икона прп. Сергия Радонежского. Уезжая, архимандрит спросил батюшку, привозить ли икону 2 сентября. Отец Михаил, уже тяжело больной, поправил его, попросив, чтобы икону привезли 3-го числа. Это очень удивило архимандрита и он спросил келейницу батюшки, не ошибся ли о. Михаил, она ответила: "Раз батюшка назначил третьего, значит так и надо сделать".

Когда привезли икону, о. Михаил уже был совсем слаб и не вставал. Его исповедали и причастили, отслужив по его просьбе три молебна: Пресвятой Троице, Божией Матери и прп. Сергию. После молебна ему поднесли образ, он к нему приложился и попросил читать отходную. Сидя в подушках, он держал в руке зажженую свечу. По окончании чтения свеча погасла, вместе с ней угас и о. Михаил.

Отпевание было совершено в Троице-Сергиевой пустыни. Отпевал о. Михаила митрополит Серафим (Чичагов) с шестью архиереями и духовенством, которого было так много, что даже несмотря на большое количество облачений, находившихся в пустыни, их не хватило. Народу было также очень много.

Братия Троице-Сергиевой пустыни у могилы протоиерея Михаила Прудникова

Один из священников в своем надгробном слове, обращаясь к народу, говорил: "Что собрало вас сюда в таком громадном количестве? Ведь служил батюшка всего 21 год и красноречием особенно не отличался. Чем же он прославился и чем именно стал известен? Да, он прославился своей молитвой. Все вы испытали силу его молитв и видели с каким дерзновением он всегда молился и какую помощь приносили его молитвы нам..."

Приведу еще несколько примеров прозорливости о. Михаила. Надежда Ивановна Соколова работала в детском доме и рассказывала о. Михаилу об одном безродном трехлетнем мальчике Коле, очень красивом, умном и послушном. К ним, в детский дом, часто приходили люди, желающие взять детей на усыновление. Надежде Ивановне жалко было отдавать Колю и она прятала мальчика от приходящих людей. Наконец, две семьи облюбовали Колю и Надежда Ивановна пришла спросить совета батюшки, кому его отдать: или мужу с женой, или одинокой женщине. Отец Михаил подумал и сказал: "А лучше всего отдать матери родной!" Надежда Ивановна стала доказывать, что он сирота, был подброшен к детскому дому с запиской, что имя его Николай. Фамилию ему дали Найденов. Батюшка все выслушал и опять повторил, "что никто не воспитает его лучше родной матери".

Прошло полторы недели и в детский дом пришла женщина, которая со слезами стала просить отдать ей ее сына Колю. Она говорила, что на нее напала такая тоска по сыну, что места себе не находит. Рассказала и то, когда и как его оставила и указала приметы. Колю отдали ей. Надежда Ивановна была поражена словами о. Михаила: "лучше родной матери его никто не воспитает".

Несколько раз Надежда Ивановна ездила и проверяла, как мальчику живется. Действительно, жилось ему очень хорошо.

Вскоре после революции жившая в Петрограде Анастасия Ивановна Ляхова хотела навестить свою мать, проживавшую в Ярославской губернии. Прежде всего она поехала к о. Михаилу получить благословение на поездку и покупку билетов, которые давали в то время только через организации. О. Михаил благословил на поездку и сказал: "Поедешь, но только не на деньги". Она, конечно, ничего не поняла. Придя ко мне, она рассказала ответ о. Михаила, а я, в свою очередь, вспомнила, что когда уходила в отпуск, мне предложили: "Если захотите куда-нибудь поехать, можем дать Вам от Профсоюза распоряжение на получение бесплатного билета!"

Вспомнив это, я решила взять билет и отправить по нему Анастасию Ивановну, снабдив ее моими документами.

Итак, за благословение о. Михаила, она благополучно съездила туда и обратно бесплатно.

Однажды о. Михаил был в Троице-Сергиевом Посаде на празднике прп. Сергия 5 июля. Когда кончилась обедня и все духовенство выходило парами из Троицкого собора в Трапезный храм, о. Михаил стоял в народе и смотрел на идущих. Проходя мимо того места, где стоял о. Михаил один из архиереев, выйдя из пары, подошел к нему и поклонился до земли. Отец Михаил ему тоже поклонился и архиерей пошел дальше. Келейница о. Михаила спросила батюшку, как имя этого архиерея. Батюшка сказал: "Не знаю, первый раз его вижу". Тогда келейница быстро пошла в Трапезный храм, чтобы узнать имя того архиерея, но не успела, все духовенство уже ушло. Видимо, тот архиерей был прозорливец, он увидел над головой о. Михаила венец, который держали над ним, как над праведником.

По воспоминаниям Марии Васильевны Барановой,
духовной дочери протоиерея Михаила Прудникова

Пророчество протоиерея Михаила Прудникова о судьбах России

В начале 1918 г. в усыпальнице о. Иоанна раннюю обедню отслужил прозорливый старец протоиерей о. Михаил Прудников. Один из двух ожидавших его почитателей сказал ему: "Отец Михаил, Россия гибнет, а мы, дворяне, ничего не делаем, надо что-нибудь делать!” На это о. Михаил ответил резко: "никто ничего поделать не может до тех пор, пока не окончится мера наказания, назначенного от Бога русскому народу за грехи; когда же окончится наказание, назначенное от Бога русскому народу за грехи, тогда Царица Небесная сама помилует, а что помилует, — я знаю!”

Из церкви все трое прошли к о. Михаилу чай пить. Пользуясь старой дружбой, то же лицо стало спорить с протоиереем Прудниковым, говоря: "Позвольте, ведь вот Деникин уже подходит к Москве, Колчак, Юденич, Миллер, — все успешно действуют”. На это о. Михаил опять резко, как бы даже с гневом сказал: "все это ни к чему, зря только кровь проливают, ровно ничего ые выйдет!”

Все семейство Прудниковых было благочестивое.

Кстати, не могу не рассказать про кончину сестры отца Михаила. Она была монахиня и перед смертью стала говорить сестрам обители: "Скорей, скорей прибирайте все — Царица Небесная идет в обитель”. Через некоторое время она говорит: "Царица Небесная уже в обители, сейчас сюда придет”.

Монахиня Прудникова лежала в постели больная. Сказав эти слова, она встала и произнесла: "Вот Царица Небесная вошла”, сделала земнои поклон и скончалась.

Таким образом на монахине Прудниковой исполнились слова молитвы: "Предстани мне Надежда христиан в час кончины моей и подкрепи мою веру в смертный тяжкий час”.