Страх Господень хранит человека

«Бойся, — говорит пастырь, — Господа и соблюдай заповеди Его, ибо, соблюдая заповеди Божии, будешь тверд во всяком деле, и всякое дело будет превосходно. Боясь Господа, будешь все делать хорошо. Вот страх, которым должно страшиться, чтобы спастись. Диавола же не бойся; ибо, боясь Господа, ты будешь господствовать над диаволом, потому что в нем нет никакой силы. А в ком нет силы, того не должно бояться. В ком есть превосходная сила, того и должно бояться. Ибо всякий, имеющий силу, внушает страх; а кто не имеет силы, всеми презирается. Бойся, впрочем, дел диавола, потому что они злы; боясь Господа, ты не сделаешь дел диавола, но удержишься от них. Двоякий есть страх. Если бы захотел ты сделать злое, то бойся Бога и не сделаешь его. Равно если бы захотел ты сделать доброе, то бойся Бога и сделаешь его. Подлинно, страх Божий велик, силен и славен. Итак, бойся Бога и будешь жить. И все те, которые будут бояться Его, соблюдая Его заповеди, будут жить с Богом, а которые не соблюдают Его заповеди, в тех нет жизни». сявой. Ерм

...Насколько человек подвизается в благом, настолько возрастает в нем страх, так что указывает ему и малейшие его согрешения, которые он (прежде), будучи во тьме неведения, считал за ничто. Когда усовершенствуется страх, приходит и человек в совершенство, через плач, и не хочет уже более согрешать, но, боясь возвращения страстей, пребывает в чистом страхе невредимым.

Признаком первого <начального> страха служит то, что человек ненавидит грех и гневается на него, как уязвленный зверем, а совершенного <страха> — любовь к добродетели и опасение перемены, ибо нет человека, не подверженного изменению 

Не ради согрешений только должен человек бояться Бога, но потому, что Бог любит его, а он не любит Бога и, будучи недостоин, получает благодеяния; чтобы, устрашаясь таких благ, он привлек душу свою к любви и сделался достойным оказываемых и имеющих быть оказанными ему благодеяний благоразумием своим в отношении к Благодетелю, и от чистого страха любви пришел бы в смирение, превысшее естества. Поелику, сколько бы ни делал он доброго, сколько ни перенес бы тяжкого, отнюдь не думает, что от своей крепости или от своего разума имеет он силу терпеть, или быть невредимым по душе или по телу, но от смиренномудрия получил он рассуждение, через которое знает, что он создание Божие, и что сам собою он не может ни доброго делать, ни сохранять то добро, которое совершает благодать, ни победить искушения, ни пребывать в терпении, по своему мужеству или благоразумию. От рассуждения приходит он в частное ведение вещей и начинает умом созерцать все существующее, но, не зная, как объяснить себе оное, ищет учителя и, не находя его, ибо Он невидим, не принимает опять какого-либо образа или неутвержденной мысли, ибо научился сему от рассуждения, и пребывает в недоумении. Вследствие этого все происходящее от него самого и все им самим постигаемое он считает за ничто, видя перед собою такое множество людей, павших после многих трудов и знаний, начиная от Адама и других. Итак, слыша и не разумея чего-либо сказанного в Божественных Писаниях, начинает проливать слезы от этого ведения, т. е. от познавания того, что он действительно не знает, как должно. И поистине чудо, как мнится ведети что, не у что разуме (1Кор. 8, 2), и еже мнится имея, возьмется от него, говорит Господь (Лк. 8, 18), т. е. за то что мнил имети (ср.: Лк. 8, 18), а не имел. А этот мнит о себе, что он не мудр и не разумен, немощен и невежда, и поэтому плачет и рыдает, мня, что он усвоил себе то, чего не имеет по благоразумию.

 свящ.мч. Петр Дамаскин