<…> Слава об этом (преп. Амвросии) великом во смирении своем Старце, облеченном даром Св. Духа, распространялась при жизни его по всей православной России. И теперь еще память о нем свято чтится и живет в сердцах верующих, ибо память праведного с похвалами и в роде родов не изгладится. Многие испытали на себе благодатную силу его святых молитв, старческих мудрых советов, которые часто изменяли все направление жизни человека, возрождали его духовно, подымали упавший дух и обращали его к Богу.
Не возжигают светильника и не поставляют его под спудом, но на свещнице, да светит всем, иже в храмине суть (Мф. 5, 15; Мк. 4, 21; Лк. 8, 16; 11, 3), то есть в Церкви Христовой. Эти евангельские слова вполне приложимы к Старцу о. Амвросию, который бежал из мира, желая укрыться в пустыне, но, как верный раб Господа и достойный служитель слова, был поставлен на свещник старчества. И вот, чтобы живо представить себе эту высокую, светлую личность, побеседуем, насколько позволяет время и место, о том, как началась и текла жизнь Батюшки о. Амвросия.
О. Амвросий по происхождению был сын причетника села Большие Липовцы Тамбовской губернии Михаила Гренкова. Родился он в 1812 году, в ноябре месяце. По метрическим книгам день его рождения значится 23 ноября. Но есть предположение, что родился он не 23, а 21 ноября, то есть на праздник Введения во храм Пресвятыя Богородицы.. Во святом крещении был наречен Александром в честь благоверного князя Александра Невского. Детство и отрочество Александра протекли в большой семье, при строгой обстановке, в доме деда-священника. Александр был мальчиком резвым, общительным и имел очень впечатлительную натуру. Домашняя обстановка многочисленной семьи сельского пономаря, в которой прошли дошкольный годы мальчика, была сурова и бедна. Нужда и горе были хорошо знакомы будущему Старцу и печальнику земли Русской. И очень возможно, что в это самое время зародилось в нежной впечатлительной душе ребенка то чувство сострадания и любви к несчастным, обездоленным и скорбящим, каким отличался о. Амвросий всю свою жизнь.
Но вот прошли ранние детские годы, и Александр, достигнув школьного возраста, был перемещен в Тамбовское духовное училище, где жизнь его текла так же, как и в родной семье, – в труде и нищете. По окончании духовного училища Александр Гренков поступил в Тамбовскую духовную семинарию для продолжения своего образования, где учился весьма хорошо, и в 1836 году, окончив курс, был удостоен звания студента.
Многие дороги были открыты перед юношей, но он поступил учителем в Липецкое духовное училище. Проводя жизнь в должности учителя, Александр Михайлович Гренков сначала даже и не думал никогда поступать в монастырь. Но, по премудрым судьбам Промысла Божия, его постигла болезнь, и все почти отчаялись в его выздоровлении. И вот на болезненном одре он дал обещание идти в монастырь, если выздоровеет. Господь услышал его молитвы и поднял с одра болезни. Но враг спасения рода человеческого помешал сразу исполнить обещание. Целых четыре года Александр Михайлович пробыл еще в миру. Однако мысль о данном обещании и монашестве все чаще и чаще посещала его, и под влиянием ее он начал жить строже, внимательнее, и наконец намерение оставить мир и посвятить себя на служение Богу в монашестве созрело. Для решения сего жизненного вопроса юный Александр Михайлович отправляется в село Троекурово к известному Старцу Илариону Фокину, который сразу сказал ему: «Иди прямо в Оптину», – и затем объяснил, почему – в Оптину, а именно – из-за старчества, то есть чтобы он начал и проводил жизнь в монастыре под руководством Старцев, ибо первоначально полученное направление при поступлении в монастырь кладет отпечаток на всю жизнь инока. И это направление в большинстве случаев не изменяется, хотя и бывают иногда, по временам, отклонения в сторону. Путь старческого окормления есть самый верный путь. О пользе старчества прп. Иоанн Лествичник поучает, говоря: «Душа, имеющая доброго руководителя, удобно восходит на небо, хотя бы раньше и повинна была во многом зле». Как идущий по неизвестному пути без путеводителя легко может заблудиться, хотя бы сам он был очень умен, так и тот, кто по своей воле и разумению хочет пройти монашеский путь, легко погибнет, хотя бы и знал премудрость всего мира. Кроме того, в ответе старца Илариона можно усматривать то, что он предвидел будущее служение о. Амвосия на поприще старчества и потому прямо и указал ему Оптину, где тогда был Старцем иеросхимонах Лев и его преемник о. Макарий.
Получив такой совет, Александр Михайлович прямо отправился в Оптину и был принят в числобратии Пустыни 2 апреля 1840 года. Послушание ему назначили на кухне, помощником повара. После послушания на кухне он был переведен к Старцу Льву в келейники для письмоводства, а после его блаженной кончины перешел к Старцу Макарию. Пребывая у Батюшки о. Макария в послушании, Александр Михайлович скоро был пострижен в монашество с именем Амвросия. Затем, вскоре, был посвящен в иеродиакона и, пробыв три года в сане иеродиакона, был посвящен во иеромонаха 9 декабря 1845 года. При поездке в Калугу для посвящения в иеромонаха о. Амвросий сильно простудился. Эта простуда окончательно подорвала и без того слабое здоровье о. Амвросия, и он всю жизнь свою, до смерти своей, нес тяжких крест болезни. Но, по слову Писания, насколько внешний наш человек тлеет, – внутренний обновляется (2 Кор. 4, 16). И, действительно, о. Амвросий обновляется духом, возрастая духовно под мудрым руководством Старца Макария, который, наставляя своего Ученика вообще в иноческом благочестии, особенно старался насадить в нем смирение, без коего невозможно идти по пути нравственного совершенствования, ибо гордости и презорство губят все труды и добродетели человека. С этой же целью о. Макарий делал ему нередко строгие выводы и подвергал различным испытаниям и лишениям, воспитывая в нем строгого подвижника нищеты, смирения, терпения, послушания и прочих иноческих добродетелей.
Вся девятнадцатилетняя деятельность о. Макария прошла перед глазами о. Амвросия, который много почерпал из сего богатейшего источника старческой мудрости. Прежде всего он обращался к о. Макарию по своим личным, духовным нуждам, с недоумениями и вопросами, открывая без утайки всю свою душу, все свои помыслы, и получал соответствующие указания и наставления. Затем, состоя письмоводителем Старца, о. Амвросий нередко писал под диктовку о. Макария ответы на многочисленные, получаемые им письма. А иногда и сам писал, по указанию Старца. Эта старческая переписка открыла весьма многое о. Амвросию, а духовные ответы о. Макария обогатили его духовную и житейскую мудрость и рассуждением. Участие в этой переписке ознакомило о. Амвросия самым основательным образом с человеческой душой, с ее тайными изгибами, с ее силами и немощами. Наконец, о. Амвросий видел приходивший к Старцу Макарию народ и наблюдал людей самых различных общественных положений, душевных настроений, с самыми различными вопросами и запросами. Через это знакомился с русским православным народом и сам, будучи русским, полюбил этот народ настолько, что всецело отдал себя на духовное служение ему после блаженной кончины Старца Макария, которая последовала 7 сентября 1860 года. Нелегко было о. Амвросию при его телесных немощах согласиться принять на себя старчество. Но еще больше страшился он высоты сего духовного подвига, по своему смирению считая себя недостойным его, хотя вступал на это поприще уже умудренным духовною опытностью, полученною как непосредственно от наставлений Старца Макария, так и от внимательного чтения Слова Божия и святоотеческих творений. Он видел в старчестве величайший, ответственейший подвиг, а в себе – полное безсилие и греховность. Но покорность воле Божией и любовь к страждущему человечеству заставила о. Амвросия согласиться принять на себя бремя старчества. Он утешал себя словами Апостола, что сила Божия в немощи совершается (2 Кор. 12, 9) и что невозможное для человека становится возможным для благодати Божией (Мф. 19, 27; Мк. 10, 27; Лк. 18, 27). «Если с верою будут искать и принимать мои слова, то и через грешника получат пользу, а если без веры или с сомнением и испытанием, разбором слов и действий, то хотя бы приведен был, пользы быть не может». Так говорил о. Амвросий, повторяя слова о. Макария. В покорности воле Божией и уступая просьбам своих почитателей, о. Амвросий подъял на себя старческое иго, возвергнув печаль свою на Господа. И отсюда начинается то святое и многоплодное служение старца о. Амвросия страждущему человечеству, как инокам, так и мирянам, то служение, которым он прославился по всей православной России. О. Амвросий уже вышел на широту христианской любви и приобрел то милостивое сердце, в котором нетесно вместиться всему миру. Ему хотелось всякого утешить, обласкать, согреть теплым и сердечным участием и направить на стезю правды и благочестия. А смирение Старца дозволяло всякому иметь доступ к нему. Народ с разных концов России шел безконечными вереницами к смиренной старческой хибарке, будучи привлечен в Оптину еще при Старцах Льве и Макарии. Русский народ чуток. Он понял чутьем своего сердца неподдельную любовь к нему старца Амвросия и стремился к нему, как к источнику, из которого почерпал силы для борьбы со скорбями и тяготою жизни, будучи обласкан и утешен евангельски простым, но мудрым и сердечным словом и наставлением.
О. Амвросий умел принять и утешить не только простой народ, его посещали весьма интеллигентные и даже ученые лица, как, например, Николай Васильевич Гоголь, Киреевский, Достоевский, Леонтьев и многие другие. Про о. Амвросия можно было сказать словами Священного Писания: Всем бых вся, да всяко некия спасу (1 Кор. 9, 22). Он имел ясное, твердое христианское мировоззрение, центром коего была мысль, что «настоящая жизнь есть не что иное, как приготовление к жизни будущей». А для получения ее необходимо понести различные скорби и болезни, по сказанному в слове Божием: Многими скорбьми подобает нам внити в Царствие Божие (Деян. 14, 22).
Старческое служение Батюшки Амвросия началось прежде всего с окормления братии Оптиной Пустыни. Старец сильно любил обитель и ее питомцев. Каждый из братии поверял Старцу свою душу. Все шли к нему по своим духовным нуждам и получали полное удовлетворение и успокоение. Слово Старца всегда было ласково, любовно, но и властно. Нет возможности нарисовать полную картину отношений братии к Старцу и Старца к братии, но достаточно будет сказать, что вся Пустынь жила им. Им поддерживался строй иноческой жизни, который насадили в Оптиной Пустыни Старцы Лев и Макарий при мудром содействии о. архимандрита Моисея. О. Амвросий так же, как и его предшественники о. Лев и о. Макарий, напоминал собой великих древних Старцев в их смиренной простоте и величии.
Но служение Старца не ограничивалось только Оптиной Пустынью. Он знал, что в мире много алчущих и жаждущих Христова слова, любви и веры, а потому и любил и отдал ему всю свою жизнь. О. Амвросий шел в мир и проповедовал всей твари. К нему шли все труждающиеся и обремененные, и он успокаивал их (Мф. 11, 28). К нему шли за исцелением недугов, не только душевных, но и телесных. Он жил для мира, он нес великое служение слова, хотя и материальные благотворения лились рекой. Не многие могут так отдавать на служение ближним, как отдавался о. Амвросий. Он как бы совершенно забывал себя. Он не имел, казалось, и минуты покоя за весь день. С утра до позднего вечера продолжался прием посетителей. Каждый шел со своими нуждами и скорбями и просил выслушать его и дать ответ. Но при всем желании Старца всех принять и обласкать не было никакой возможности. Многие жили, по неделям и месяцам ожидая приема. Чтобы удовлетворить многочисленных посетителей, просивших совета Старца о всяких своих нуждах, душевных и телесных, Старец по нескольку раз в день преподавал общее всем посетителям благословение, сперва на мужской, а потом и на женской половине. Большей частью подходил к каждому и уделял по нескольку секунд на краткие советы. Будучи облечен даром прозорливости, Старец часто, не спрашивая человека, давал ему ответ на то, о чем тот хотел спросить. При этом нередко говорил в шутливом тоне или пословицами, кои были понятны лишь тем, к кому они относились.
Редкий, весьма редкий монах может нести тяжкое бремя такого мирского учительства, какое нес Батюшка Амвросий. Он не отвергал и грешных людей, и даже напротив, очень жалел их, сознавая, что нужно ненавидеть самый грех, а человека, недугующего грехом, пожалеть, как жалеют человека, недугующего телесною болезнию. Он верил в Божественную искру, неугасимо под покровом греха и порчи таящуюся во всякой душе человеческой, и старался в унылого грешника влить бодрость и решимость начать борьбу против душетленных страстей в надежде на помощь Божию. А добродетельных людей Старец утверждал на пути благочестия, направлял их к нравственному совершенствованию. Он был одинаково дорог и бедному, и нищему, и жителю дворца, во всех пробуждая лучшие стороны души и всех возбуждая к одному – стремлению в Царство Небесное.
Так жил и учил Старец приходивших к нему. Но этим не исчерпывалась его духовная деятельность служения ближнему. Не все могли прийти или приехать к Старцу, но, имея веру к нему, обращались к нему письменно. Эти письма получались десятками, если не сотнями. Таким образом, к трудам приема посетителей прибавлялся еще новый труд – труд старческой переписки. В письмах так же, как и при личном приеме, приходилось утешать в скорбях, наставлять на путь добродетели и разрешать жизненные вопросы. В письмах преподавалось то же старческое мудрое слово и наставление, растворенное благодатию Духа Святого. Эти письма могут служить для всех доказательством тех мудрых наставлений, коими питал о. Амвросий всех, обращавшихся к нему. Не распространяясь о них подробно, предоставляем желающим познакомиться с ними самим. Письма изданы Пустынью уже в нескольких выпусках.
Наконец, закончим наше краткое и убогое сказание о приснопамятном Старце, иеросхимонахе Амвросии словами надгробной речи преосвященного Виталия: «Вознесем теплые молитвы ко Всевышнему о упокоении души преставившегося раба Божия иеросхимонаха Амвросия, да вселит его дух в лики праведных в Своих блаженных обителях». Будем просить и молитв Старца, да ходатайствует и он своими молитвами пред Престолом Божиим о нашем спасении. Душе Старца приятна будет наша молитва, если мы, подобно ему, будем утверждать свою жизнь на началах любви Христовой. Да престанут среди нас всякого рода пререкания и разделения и да царствует между нами единение во имя Бога и спаса нашего Иисуса Христа, ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.
Слово о прп. Амвросии Оптинском,
сказанное в день его рождения
23 ноября/6 декабря 1912 г .
