Живя в святой обители, монахам приходится сталкиваться с неисповедимыми судьбами Божиими. Как и много лет тому назад, в Оптину Пустынь приезжают паломники: кто – поклониться и приложиться к святым мощам Оптинских Старцев, а кто – с надеждой из уст нынешних насельников обители получить ответ на гнетущие душу вопросы. Часто в обители можно увидеть женщину, которая слезно молится у рак преподобных Старцев и, как правило, эти молитвы возносятся за заблудших ее чад. В нынешнем развращенном мире в юных душах всяческих искореняется понятие о цели подлинной христианской жизни, изживается понятие о нравственности, любви к ближнему, пропагандируется вседоступность и всеоправданность греха. Юная душа часто забывает о Боге, сходит с тернистого пути спасения и вступает на широкую стезю погибели.
Молодые забывают Божию заповедь – не чтут отцов и матерей, не слушают их отеческих и материнских советов и наставлений, перестают ходить в храм, попадают в дурные компании, а то и вовсе уходят из дома. Бывает, примут к сердцу нововведения нынешних «учителей церкви» о том, что необходимо реформировать Православие, что ныне времена активного миссионерства – нужно трудиться на благо человечества, проповедовать веру в более подходящей для нынешнего века форме. Однако все эти искажения – лишь повторение уже пройденной Русской Православной Церковью истории, и, как и много лет тому назад, на них можно ответить словами преподобного Амвросия, писавшего к своему духовному чаду: «Желание трудиться на благо человечества весьма благовидное, но поставлено не на своем месте. Все хотят на словах трудиться на благо ближним и нисколько или весьма мало заботятся о том, что сначала нужно самим уклониться от зла, а потом уже заботиться о пользе ближних.
Широкие затеи молодого поколения о великой деятельности на пользу всего человечества похожи на то, как если бы кто, не кончив курса гимназии, много мечтал о себе, что он мог бы быть профессором и великим наставником в университете. Но с другой стороны думать, что если мы не можем двинуть вперед всего человечества, то вовсе не стоит трудиться – это лишь другая крайность. Каждый христианин обязан по силам своим и сообразно своему положению трудиться на пользу других, но с тем, чтобы все это было вовремя и в порядке и чтобы успех наших трудов представлять Богу и Его святой воле.
В заключение скажу: посоветуйте вашему сыну, чтобы он не смешивал внешних человеческих дел с духовно-нравственными. Во внешних изобретениях, отчасти в науках, пусть находит прогресс. А в христианско-нравственном отношении, повторяю, всеобщего прогресса в человечестве нет и быть не может. Каждый будет судим по делам своим».
Бывает и так что, некоторые наслушаются и начитаются современных лжемудрований о том, что любовь покрывает все, даже и ересь, что нужно быть толерантным к людям другим исповеданий. А то и вовсе примут кощунственное мнение, что существует некий «всевышний», которому угодны все веры и церкви. Думают, что в любой церкви можно спастись и можно молиться с такими закостенелыми еретиками, как, например, католики. Но о католиках тот же преп. Старец Амвросий писал: «Римская церковь давно уклонилась в ересь и нововведение. Еще Василий Великий обличал в этом некоторых епископов Рима в послании своем к Евсевию Самосатскому: «Истины они не знают, и знать не желают; с теми, кто возвещает им истину, они спорят, а сами утверждают ересь» (Окруж. посл. § 7). Апостол Павел заповедует удаляться от поврежденных ересью, а не искать с ними соединения, говоря: еретика человека, по первом и втором наказании отрицайся: ведый, яко развратися таковый и согрешает и есть самоосужден (Тим. 3, 10–11). Соборная Православная Церковь не двукратное, а многократное делала вразумление частной Римской церкви; но последняя, несмотря на все справедливые убеждения первой, пребыла упорною в своем ошибочном образе мыслей и действий.
<…> Главная ересь Римской церкви, не по существу, а по действию, есть измышленный догмат главенства, или вернее горделивое искание преобладания епископов Рима над прочими четырьмя Восточными Патриархами. Ради сего преобладания приверженцы Римской церкви поставили своего папу выше правил и учреждений Вселенских Соборов, веруя в его непогрешимость. Но какова эта папская непогрешительность – свидетельствует неложная история. О папе Иоанне ХХIII говорится в определении Констанцкого Собора, низложившего сего папу: “Доказано, что г. Иоанн папа есть грешник закоренелый и неисправимый, был и есть беззаконник, справедливо обвиняемый в человекоубийстве, в отравлениях и других тяжких злодеяниях, который часто и упорно пред различными сановниками утверждал и доказывал, что душа человеческая умирает и потухает вместе с телом человеческим, подобно душе животных и скотов, и что умерший отнюдь не воскреснет в последний день”. Беззакония папы Александра VI и его сыновей были так чудовищны, что, по мнению современников, этот папа заботился о водворении на земле царства сатаны, а не Царства Божия. Папа Юлий II упивался кровию христианскою, постоянно для своих целей вооружая христианские народы друг против друга (Духовн. Беседа 1858 г . №41). Есть много и других примеров, свидетельствующих о великих погрешностях пап<...>. При таких исторических свидетельствах о повреждении ересью и о погрешностях пап, справедливо ли величаются паписты мнимым достоинством Римской церкви? Справедливо ли уничижают Православную Восточную Церковь, основывающую свою непогрешительность не на одном каком-либо лице, но на учении Евангельском и апостольском и на правилах и постановлениях седми Вселенских и девяти Поместных Соборов? На сих Соборах были со всей вселенной мужи богодухновенные и святые и установили все касающееся до потребностей и духовных нужд Церкви согласно с Св. Писанием. Поэтому основательно ли поступают паписты, которые ради мирских целей поставляют лицо своего папы выше правил Вселенских Соборов, почитая папу своего более непогрешительным?
По всем высказанным причинам Соборная Восточная Церковь пресекла общение с частною Римскою церковию, как отпадшею от истины и от правил Соборной Православной Церкви. Римские же епископы, как начали гордостию, гордостию и оканчивают. Усиливаются они доказывать, что будто бы Православная Соборная Церковь отпала от их частной церкви. Но это несправедливо и даже нелепо. Истина свидетельствует, что Римская Церковь отпала от Православной. Хотя паписты ради мнимой правоты выставляют на вид, что патриархат их, во время единения с Соборною Православною Церковию, в числе пяти был первый и старший; но это ради царственного Рима, а не по духовному какому достоинству, или власти над другими патриархиями. Несправедливо назвали они и церковь свою Католическою, т. е. соборною. Часть целым никогда называться не может; а Римская церковь до отпадения своего от Православия составляла только пятую часть единой Соборной Церкви. Особенно же потому Римская церковь соборною называться не должна, что она отвергла постановления Вселенских Соборов, последуя неправым своим умствованиям.
Некоторым бросается в глаза численность и повсюдность приверженцев латинской церкви, и потому думают недостоверно разумеющие истину, что: не должна ли ради сей причины называться Латинская церковь Вселенскою или Соборною? Но мнение это весьма ошибочно, потому что нигде в Св. Писании не приписывается особенного духовного права множеству и численности. Господь ясно показал, что признак истинной Соборной Церкви не заключается во множестве и численности, когда говорит в Евангелии: не бойся, малое стадо: яко благоизволи Отец ваш дати вам Царство (Лк. 12, 32). Есть и пример в Св. Писании не в пользу множества. По смерти Соломона, при сыне его, разделилось царство Израильское, и Св. Писание десять колен представляет отпадшими, а два колена, пребывшие верными долгу своему, не отпадшими. Посему напрасно Латинская церковь старается доказывать правоту свою множеством и численностию и повсюдностию.
Также весьма ошибочно рассуждают к латинам благосклонные, которые думают во 1-х, что по отпадении западных от Православия, в Соборной Церкви будто бы чего-то не достает. Ущерб сей заменен давно премудрым промыслом – основанием на севере Православной Церкви Русской. Во 2-х, будто бы ради прежнего старшинства и ради численности Римской церкви Православная Церковь имеет потребности в соединении с оною. Но ин суд человеческий и ин суд Божий. Апостол Павел ясно говорит: кое общение свету ко тьме ? (2 Кор. 6, 14) – т. е. что свет истины Христовой с тьмою еретичества никогда совмещаться не может. Латины же своей ереси оставить не хотят и упорствуют, как свидетельствуют о них на деле исполняющиеся столько столетий слова Василия Великого: «Истины они не знают, и знать не желают; с теми, кто возвещает им истину, они спорят, а сами утверждают ересь», как сказано выше.
Благосклонные к латинам вместо сего должны бы лучше рассуждать о сказанном во псалмах: возненавидех церковь лукавнующих (Пс. 25, 5) и пожалеть о тех, которые ради преобладания и сребролюбия и других мирских целей и выгод, возмущали едва не всю вселенную посредством инквизиций и лукавых иезуитских происков и доселе возмущают и оскорбляют православных <…> чрез своих миссионеров.
Не лукавство ли это и не злобное ли лукавство? Благоразумно ли было бы искать единения с такими людьми? По этой же причине стоит ли удивляться мнимому усердию и мнимому самоотвержению сих деятелей, т. е. латинских миссионеров и сестер милосердий? Это прямо жалкие подвижники. Они стараются не ко Христу обращать и приводить людей, а к своему папе.
Еще вопрос: если же, как сказано, кроме Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви, каковою называется и есть Церковь Православная, так сомнительно спасение других вероисповеданий: то почему же в России не проповедуется открыто истина сия? На это ответ очень простой и ясный. В России допущена веротерпимость, и иноверцы наравне с православными занимают у нас важные должности: начальники учебных заведений по большей части иноверцы; начальники губерний и уездных городов часто бывают иноверцы: полковые и батальонные командиры – нередко иноверцы. Где ни начни духовное лицо открыто проповедовать, что вне Православной Церкви нет спасения, сановитые иноверцы оскорбятся. От такого положения русское православное духовенство и получило как бы навык и укоренившееся свойство говорить об этом предмете уклончиво. А, может быть, некоторые, по той же причине и от всегдашнего обращения с иноверцами, а более от чтения их сочинений, стали и думать снисходительнее в отношении надежды спасения и прочих вероисповеданий».
Отчаивается матерь спасти чадо свое, выдернуть из лап предвестников антихриста, бывает и подумывает, что «лучше бы было для него умереть, нежели так жить, как он живет», однако на это Оптинский Старец говаривал: «За это укорите себя и с полною верою предайте себя самую и сына Вашего воле Всеблагого и Премудрого Бога. Если Господь чьи дни сохраняет, то благодетельствует, если чью жизнь пресекает, то паки благодетельствует, и вообще, по слову Святой Церкви, Господь глубиною мудрости человеколюбно все устраивает и полезное всем подает. И потому для человека нет ничего лучше и полезнее преданности воле Божией, а нам судьбы Божии непостижимы». Сокрушается материнское сердце, что не смогла воспитать, как должно быть православному христианину: «Вот сознаете, что во многом сами виноваты, что не умели воспитать сына как должно. Самоукорение это полезно, но, сознавая вину свою, должно смиряться и раскаиваться, а не смущаться и отчаиваться, так же не должно очень тревожиться Вам мыслию, будто Вы одни – невольно причиною теперешнего положения Вашего сына. Это не совсем правда: всякий человек одарен свободною волею и сам за себя более и должен будет отвечать пред Богом. <…> Вам должно теперь не столько заботиться вразумлять его, но более молиться за него, чтобы Сам Господь, имиже весть судьбами, вразумил его. Велика сила материнской молитвы. Вспомните, из какой глубины зла извлекла блаженного Августина молитва благочестивой его матери. А, молясь за сына, молитесь и о себе, чтобы Господь простил вас, в чем вы по неведению согрешили» (преп. Амвросий).
