Что вредит нашему покаянию?

Никто ничего не может делать с усердием, если не будет убежден, что это дело принесет пользу. Так сеятель после посева семян, если не будет ожидать жатвы, никогда не будет и жать. Разве кто стал бы трудиться напрасно, не надеясь получить ничего доброго от своего труда? Так и сеющий слова, слезы и исповедание грехов, если делает это без доброй надежды, не может отстать от грехов как еще одержимый пороком отчаяния; но как земледелец, отчаявшийся в произрастании плодов, уже не станет препятствовать тому, что наносит вред семенам, — так и совершающий исповедь в грехах, но не ожидающий от нее никакой пользы не будет в состоянии отклонить того, что вредит покаянию. А вредит покаянию пребывание в одних и тех же грехах. Когда один строит, а другой разрушает, то что они получат для себя кроме утомления? Когда кто омывается от осквернения мертвым и опять прикасается к нему, какая польза от его омовения? Так человек, который постится за грехи свои и опять идет и делает то же самое: кто услышит молитву его? (Сир. 34. 23, 25–26). И еще: если кто обращается от праведности ко греху, Господь уготовит того на меч (Сир. 26, 26). И: как пес возвращается на блевотину свою, так глупый повторяет глупость свою (Притч. 26, 11).

Итак, объявляй грех свой не только как осуждающий самого себя, но и как обязанный измениться посредством покаяния, и тогда ты будешь в состоянии побудить душу не впадать более в те же грехи. Ибо сильно осуждать себя и называть грешником свойственно и неверующим. Многие и из действующих на сцене, как мужчины, так и женщины, наиболее отличающиеся бесстыдством, называют себя окаянными, хотя не с должной целью. Потому я и не назову это исповеданием, что они объявляют грехи свои не с душевным сокрушением, не с горьким плачем и не для того, чтобы переменить жизнь, но одни из них делают это с тем, чтобы откровенностью своих слов получить славу у слушающих. Иные, вследствие сильного отчаяния впав в ожесточение, с крайним бесстыдством объявляют всем собственные пороки как чужие.

Но я желаю, чтобы ты не принадлежал к числу их, чтобы приступал к исповеданию не с отчаяния, но с благою надеждою и, с корнем вырвав отчаяние, оказал противоположное ему усердие. Что же служит корнем отчаяния? Беспечность. Ибо, как в шерсти порча рождает червей и обратно сама умножается от них, так и здесь беспечность рождает отчаяние и сама обратно питается отчаянием, и, таким образом оказывая друг другу это проклятое содействие, они возрастают в силе. Поэтому кто искоренит одно из этих зол, тот будет в состоянии легко победить и остальное: кто не предается беспечности, тот не впадает и в отчаяние; кто питается благими надеждами и не отчаивается, тот не может впасть и в беспечность. Расторгни же эту чету и сокруши различные тяжкие помыслы. Какие же? Случается, что иной, покаявшись, совершит многие добрые дела и между тем опять впадет в грех, равносильный этим добрым делам; и этого бывает вполне достаточно, чтобы ввергнуть его в отчаяние, как будто созданное разрушено и все труды его были напрасны.

Но нужно вникнуть в это и отогнать тот помысел, будто если мы не успеем впрок запастись добрыми делами в мере, равной совершенным после них грехам, то ничто не удержит нас от полного падения. Напротив, добрые дела — это как бы крепкие латы, которые не дают острой и губительной стреле сделать свое дело, но, будучи сами рассечены ею, защищают тело от великой опасности. Поэтому отходящий в иной мир со множеством и добрых и злых дел получит некоторое облегчение и в наказании, и тамошних муках; а кто, не имея добрых дел, принесет только злые, тот несказанно пострадает, подвергшись вечному наказанию. Там будут сопоставлены злые дела с добрыми, и если последние перетянут на весах, то совершившему их послужат ко спасению; но если первые перевесят, то увлекут его в гееннский огонь. И это внушает нам не только наше рассуждение, но и слово Божие. Ибо Сам Господь говорит:

Сын Человеческий… воздаст каждому по делам его (Мф. 16, 27).

И не только в геенне, но и в самом Царствии находится множество различий: в доме Отца Моего обителей много (Ин. 14, 2), и: иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд (1 Кор. 11, 41). И удивительно ли, что апостол, сделав различие между этими светилами, говорит, что и там будет такое же различие, как между одною звездой и другой? Зная всё это, не перестанем совершать добрые дела, не откажемся от трудов, и если не будем в состоянии стать рядом с солнцем или луною, то не будем пренебрегать местом среди звезд. Если мы не можем совершить великих дел, важно нам не оказаться и без малых: это — крайнее безумие, чего да не будет с нами. Как вещественное богатство умножается тем, что любители его не пренебрегают и малейшими прибылями, так тоже и с богатством духовным. Господь не оставляет без награды и малого доброго дела, и нелепо было бы нам только потому, что не имеем великих дел, не заботиться и о совершении малых.

Напротив, кто не пренебрегает меньшими делами, тот покажет готовность и к величайшим, а кто пренебрегает первыми, тот оставит и последние; чтобы не было этого, Христос и за малое добро назначил великие награды. Что может быть легче, чем посещать болящих? Однако и за это Он воздаст великую награду.

Итак, стремись к вечной жизни, радуйся о Господе и молись Ему; возьми опять благое иго (см. Мф. 11, 28–30), подклонись под легкое бремя, приложи к началу достойный его конец; не попусти погибнуть такому богатству. Но если ты станешь и впредь раздражать Бога своими делами, то погубишь себя. Обо всем этом размыслив, стряхни с себя пыль, встань с земли, и ты будешь страшен лукавому. Он поверг тебя, думая, что ты уже не встанешь; а когда увидит тебя с поднятыми на него руками, то, пораженный неожиданностью, потеряет охоту опять бороться с тобою, а ты сам будешь впредь безопаснее от получения подобной раны. Поистине, если чужие несчастия способны вразумлять нас, то тем более те, которые мы потерпели сами.