Священник Григорий Дьяченко
1. По отношению к Богу назначение человека состоит в том, чтобы он познавал своего Создателя и прославлял его. Соответственно этому и Спаситель заповедал нам: «Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрые дела, и прославят Отца вашего, Иже на небесех» (Мф. V, 16). На эту цель человека, как на самую главную, указывали и древние святые отцы церкви.
Василий Великий: «Ты, сосуд благоустроенный, получивший бытие от Бога, прославляй своего Создателя. Ибо для того только ты и создан, чтобы быть достойным орудием славы Божией, и весь этот мир для тебя как бы живая книга, кото- I рая проповедует славу Божию и возвещает тебе, имеющему разум, о сокровенном и невидимом величии Божием, чтобы ты познавал Бога истины. Храни твердо в памяти мною сказанное».
Григорий Богослов: «Надлежало, чтобы поклонение Богу не ограничивалось одними горними, но были и долу некоторые поклонники, и все исполнилось славы Божией (потому что все Божие): для сего созидается человек, почтенный рукотворением и образом Божиим» («слово на св. светы явлений Господи., в тв. св. отц. III, 262—263).
Иоанн Златоуст: «Бог дал нам зрение, уста и слух для того, чтобы все члены наши служили ему, чтобы мы и говорили угодное ему и делали, ему воспевали непрестанные песни, ему воссылали благодарения» [1] (Беседы на ев. Матф. II, 4, стр. 33. - М., 1843).
2. По отношению человека к самому себе назначение его то, чтобы он, как созданный по образу Божию с нравственными силами, старался постоянно развивать и совершенствовать эти силы чрез упражнения их в добрых делах и, таким образом, более и более уподоблялся своему Первообразу: «Будите убo совершени, якоже Отец ваш небесный совершен есть» (Мф. V, 48).
Из святых отцов об этой цели человека ясно говорят:
а) Григорий Богослов: «Мы сотворены на дела благие, чтоб славить и хвалить сотворившего, и сколько возможно, подражать Богу» .
б) Василий Великий: «Устроение тела твоего есть для тебя училище о цели, для которой ты сотворен; ты сотворен прямым для того, чтобы не влачил ты жизни своей на земле, но взирал на небо и на сущего там Бога, и чтобы не гонялся за скотским наслаждением, но, согласно с данным тебе разумом, жил небесною жизнью».
в) Златоуст: «Мы не для того родились, чтобы есть, и пить, и облекаться в одежду, но чтобы, прияв божественное любомудрие, избегать зла и подвизаться в добродетели; ибо, созидая человека, Бог сказал: «Сотворим человека по образу нашему и по подобию», а подобными Богу мы соделываемся не тогда, когда едим, пьем и облекаемся в одежды (потому что Бог ни ест, ни пьет, ни облекается в одежды), но когда блюдем правду, показываем человеколюбие, бываем снисходительны и кротки, милуем ближнего и украшаемся всякой добродетелью».
3. Но так как, по мере преуспеяния человека в добродетели, он достигает блаженства, которое есть следствие добрых дел и награда за них, по учению самого Спасителя о блаженствах (Мф. V, 16), то можно выражаться, что человек, созданный на дела благая (Еф. II, 10), с тем вместе создан и для блаженства, и что, следовательно, блаженство составляет одну из целей человека, рассматриваемого по отношению к самому себе. И на эту цель человека указывали иногда святые отцы.
а) Григорий Богослов: «Мы получили бытие, чтобы благоденствовать; и благоденствовали после того, как получили бытие; нам вверен был рай, чтобы насладиться; нам дана была заповедь, чтобы, сохранив ее, заслужить славу».
б) Григорий Нисский: «Надлежало, чтобы человек, созданный для наслаждения божественными благами, имел в природе своей нечто родственное с тем, чем будет наслаждаться, потому он и наделен жизнью, и разумом, и мудростью, и всеми богоподобными свойствами».
в) Иоанн Дамаскин: «Как благий, Бог сотворил нас не для того, чтобы наказывать, но чтобы мы были причастниками его благости».
4. Затем, назначение человека по отношению ко всей окружающей его природе ясно определяется в словах Самого Создателя: «Сотворим человека по образу нашему и по подобию, и да обладает рыбами морскими, и птицами небесными, я зверьми, и скотами, и всею землею, и всеми гады пресмыкающимися по земли» (Быт. I, 26) [2]. Как образ Божий, как сын и наследник в дому небесного Отца, человек поставлен быть как бы посредником между Творцом и тварью земного Святые отцы и учители церкви говорили об этом назначений человека быть .царем и владыкой окружающей его природы весьма часто, особенно когда решали вопрос, почему человек создан последним. Вот, например,слова:
а) свят. Амвросия: «По достоинству (человек) явился последним, как цель природы, созданный для правды, чтобы быть провозвестником правды между прочими животными; справедливо он явился последним, как венец всего творения, как причина мира, для которой создано все».
б) Григория Богослова: «Если последним явился в мир человек, почтенный Божиим рукотворением и образом, то сие нимало не удивительно: ибо для него, как для царя, надлежало приготовить царскую обитель, и потом уже ввести в нее царя в сопровождении всех тварей» (Слово на неделю новую, в тв. св. отцов IV, 144);
в) блажен. Феодорита: «Бог всяческих, по сотворении видимой и невидимой твари, произвел напоследок человека, поставив его, как бы некоторый Свой образ, среди тварей неодушевленных и одушевленных, видимых и невидимых, дабы гвари неодушевленные и одушевленные приносили ему пользу, как некую дань, а естества невидимые, имея попечение о человеке, свидетельствовали сим свою любовь к Творцу» (на кн. Быт. вопр. 20, в «Христ. чт.», 1843, III, 348).
5. «Последняя цель человека, — говорит преосвященный Феофан, — в Боге, в общении или живом союзе с Богом. Созданный по образу и подобию Божию, человек по самой природе своей есть некоторым образом Божеского рода. Будучи же рода Божия, он не может не искать общения с Богом, не только как с своим началом и первообразом, но и как с верховным благом. Поэтому-то сердце наше и бывает довольно только тогда, когда обладает Богом и бывает обладаемо от Бога. Ничто, кроме Бога, не успокаивает его. Соломон много знал, многим обладал и многим наслаждался; но все это, наконец, должен был признать суетой и крушением духа. Один покой для человека в Боге. Что ми есть на небеси и от Тебе что восхотел на земли; исчезе сердце мое и плоть моя, Боже сердца моего, часть моя, Боже, вовек. «В Боге жизнь,— учит Василий Великий,— отчуждение и удаление от Бога есть зло несноснейшее даже будущих гееннских мучений,— зло самое тяжкое для человека, как для глаза лишение света и для животного отнятие жизни» («Хр. чт», 1824 г., ч. XIII. Бог не есть виновник зла). И еще: «Что было для души преимущественным благом? Пребывание с Богом и единение с ним посредством любви. Отпав от него, она стала страдать» (Тв. св. от. Вас. Вел., т. 4, стр. 154).
Но не в этом одном устремлении всех желаний к Богу наше благо. Жажда без утоления, алчба без насыщения, потребность без удовлетворения есть скорбь, болезнь, мучение. Ища Бога, мы хотим обрести его, хотим обладать им и быть обладаемыми от него, приискренно приобщиться его, быть в нем и его иметь в себе (Макария Великого послание... в начале. - Москва, 1852. Стр. 429). В этом-то живом, внутреннем, непосредственном общении Бога с человеком и человека с Богом и есть его последняя цель.
Таким это общение изображается в слове Божием. Так, сам Бог об одних говорит: не имать дух мой пребывати в человецех сих, зане плоть суть (Быт. VI. 3), а другим обещает: вселюся в них и похожду (1 Кор. VI, 16). «Внимай,— говорит на сие место св. Златоуст,— кто обитает в тебе? Ты Бога носишь в себе». Спаситель обещает внутреннейшее, некое вселение Бога в сердце человеческое когда, говорит: к нему приидем и обитель у него сотворим (Ин. XIV, 23). Св. Иоанн Богослов учит, что, когда кто пребывает в любви, то не только он пребывает в Боге, но и Бог в нем пребывает (1 Ин. IV, 16). У св. отцов живое общение с Богом возводится до обожения человека. Так св. Григорий Богослов изображаем человека «живым существом, чрез стремление к Богу достигающим обожения».
Феодор, епископ едесский, так учит о цели человека: «Цель жизни нашей есть блаженство, или, что все равно, царство небесное или царство Божие, которое состоит не только в том, чтобы зреть царственную, так сказать, Троицу, но и в том, чтобы получать божественное влияние и как бы принимать обожение, и в сем влиянии находит исполнение и совершение всех недостатков и несовершенств. В сем-то состоит пища умных сил, т.е. в исполнении недостатков посредством Божественного оного влияния». У св. Макария почти в каждой беседе можно находить напоминание о живом общении души с Богом. Так в 46 беседе он учит, что «Бог сотворил душу человека такой, чтобы быть 'ей невестой и сообщницей его, и чтобы ему быть с нею единым растворением и единым 5 духом». Посему, «если душа прилепляется Господу, то и Господь, милосердием и любовью подвигнутый, к ней приходит и ей прилепляется, и тако един дух, и едино растворение, и един разум бывает душа и Господь». «Для человека нужно,— говорит он в другом месте,— чтобы не только сам он был в Боге, но и Бог был в нем».
Не подумал бы кто, однако ж, что живой союз с Богом есть исчезновение души в Боге с насилием ее самостоятельности и свободы. Нет, хотя душа, действительно, стоит при сем под Божественным влиянием, прикасается некоторым образом Богу и проникается его силой, однако ж, не перестает быть душой, существом разумно-свободным, подобно тому, как раскаленное железо или уголь, проникаясь огнем, не перестают быть железом и углем. Она приобретает только чрез это общение полнейшую и скорейшую силу действовать по воле Божией свободно, но и беспрекословно.
С другой стороны, и то неверно, если бы кто стал думать, что когда Богообщение оставится последней целью человека, то человек сподобится его после, в конце, например, всех трудов своих. Нет, оно должно быть всегдашним, непрерывным состоянием человека, так что, коль скоро нет общения с Богом, коль скоро оно не ощущается, человек должен сознаться, что стоит вне своей цели и своего назначения. Состояние, в котором человек сознает, что Бог истинный есть его Бог, и сам он есть Божий, т.е. говорит в сердце своем Богу: Господь мой и Бог мой (Ин. XX, 28), как апостол Фома, и к себе самому: Божий есмь, Божий есмь (Исх. XLIV, 5), такое состояние есть единое истинное состояние человека, есть единый решительный признак присутствия в нем начала истинно нравственной и духовной жизни.
Итак, далеки от истины те, кои поставляют последней целью человека самого же человека, какими бы пышными названиями они ни украшали ее, развитием, напр., духовных сил или стремлением к усовершенствованию. При такой цели люди разъединяются заботой только о себе и привыкают все обращать в средство, не исключая даже и Самого Бога, тоща как, на самом деле, человек, как и все сотворенное, есть средство в деснице Божией для целей Его Божественного промысла.
Несправедливо последней целью человека поставлять и одно благо ближних, т.е. людей, даже и в том смысле, что вся забота его должна быть обращена на благосостояние общества. Содействовать общему благу есть беспрекословно долг человека, но не первый и не исключительный. Если поставить это первым долгом, то всякий человек мысль и сердце обратит на других, а не к Богу, и, следовательно, все в совокупности оставят общество людей, сомкнутых в себе, но душой отторгнутых от Бога. Это будет тело без главы. Напротив, при Боообщении, все люди, сходясь в сей единой цели, не мысленно только, но самым делом соединяются, и все, единым духом и единой силой преисполняясь, составляют единое, живое и тройное тело. Под этим только условием и может созидаться и истинный и надежный союз между людьми.