10/23 октября наша Церковь празднует – День памяти великого преподобного старца Амвросия Оптинского. В этот же день паямть 26-ти Зографских мучеников, пострадавших от рук папистов в XIII веке в монастыре Зограф на Святой Горе Афонской. И хотя эти святые разделены шестью столетиями, но, будучи просвещены Духом Святым, имеют единое Енвангельское устроение, выражающееся, в частности, в неприятии ереси – по слову Св. Писания: "возненавидех церковь лукавнующих" (Пс. 25, 5).
Преподобный Амвросий, так же как и святые афонские монахи, усердно обличал латинское зловерие. Он говорил, что латинская «церковь» беззаконно присвоила себе название католической как понятие, обозначающее Вселенскую Церковь*. Поэтому по отношению к этой лжецеркви в своих наставлениях Святой избегал такого наименования, – обычно он называл папскую «церковь» римской, латинской и «церковью лукавнующих».
Вот как объяснял свою позицию великий Старец: «Православная Восточная Церковь от времен Апостольских и доселе соблюдает неизменными и неповрежденными от нововведений как учение Евангельское и Апостольское, так и предание Святых Отцов и постановления Вселенских соборов. <...> Римская же церковь давно уклонилась в ересь и нововведение. <...> Римская церковь <...>, так как не хранит свято Соборных и Апостольских постановлений, а уклонилась в нововведения и неправые мудрования, то совсем не принадлежит к Единой, Святой и Апостольской Церкви. Соборная Восточная Церковь пресекла общение с частною римскою церковию как отпадшею от Истины и от правил Соборной Православной Церкви. Римские же епископы, как начали гордостию, гордостию и оканчивают. Усиливаются они доказывать, что будто бы Православная Соборная Церковь отпала от их частной церкви. Но это несправедливо и даже нелепо. Истина свидетельствует, что Римская церковь отпала от Православной. Хотя паписты ради мнимой правоты выставляют на вид, что Патриархат их, во время единения с Соборною Православною Церковию, в числе пяти был первый и старший; но это ради царственного Рима, а не по духовному какому достоинству или власти над другими Патриархиями. Несправедливо назвали они и церковь свою католическою, т.е. соборною. Часть целым никогда называться не может; а Римская церковь до отпадения своего от Православия составляла только пятую часть единой Соборной Церкви. Особенно же потому Римская церковь соборною называться не должна, что она отвергла постановления Вселенских Соборов, последуя неправым своим умствованиям. Благоразумно ли было бы искать единения с католиками? Стоит ли удивляться мнимому усердию и мнимому самоотвержению сих деятелей, т.е. латинских миссионеров и сестер милосердия? Они стараются не ко Христу обращать и приводить людей, а к своему папе» (из писем преп. Амвросия Оптинского).
Обратимся теперь к церковной истории, трагическим и одновременно славным событиям, происшедшим на Святой Горе Афонской во второй половине XIII века. В нынешнем апостасийном и теплохладном в вере XXI веке они заслуживают особого внимания. Поэтому мы хотим познакомить читателей с фрагментом книги, подготовленной к печати в Оптиной Пустыни в 1918 году. Эта книга называется «Повесть об обращении и присоединении на Афоне угроруса униата в Православие и о русских, о Православии, об унии в Прикарпатской подъяремной Руси прежде и теперь», а написана она святогорским иноком русского Свято-Пантелеимонова монастыря Денасием.
Уния в обмен на коронуПрежде еще неудачных следствий Флорентийского собора (в 1439 г.) и даже за все время отпадения западной церкви от Вселенской – Кафолической – и отсечения ее Восточной Церковью запад, в лице своих гордых, упрямых и «безгрешных» пап, всяческими способами и средствами силился увлечь Византийскую Империю к унии Восточной Церкви с западною. Сам Византийский Император Михаил VIII Палеолог (1260–1282), похитивший престол у своего предместника, законного наследника юного Императора Иоанна IV Ласкариса (1259), которого потом он (в 1262 г.) ослепил, содействовал в этом западу, во исполнение своей клятвы, данной им чрез своего представителя на Лионском соборе (в 1274 г.) папе Григорию X (1271–1276). Властолюбивый похититель престола только чрез это соединение с Римом надеялся при помощи папы отвлечь намерение западных католических государей снова идти для завоевания Константинополя, 58 лет перед тем бывшего во владении латинян. Также он хотел получить от них военную помощь и этим спасти свою ослабевшую Империю от надвинувшихся турок, от соседних народов, от диких воинственных племен и от самих латин, на себе же удержать императорскую корону.
В 1273 году Палеолог отправил к папе в Рим почетное посольство для обсуждения об условиях заключения унии с Римом. Но это посольство состояло из приверженцев не унии, а его самого – кто страха ради наказания, кто достижения ради почестей, ожидаемых или обещанных, кто по другим каким небезгрешным причинам. Но никто, конечно, по убеждению совести не считал, что уния действительно необходима и что Римская церковь не имеет погрешностей и заблуждений, а Греческая – и с погрешностями, и в заблуждениях, и что непременно надобно подчиниться «святому и безгрешному» папе римскому. Воля Императора на словах была – «спасать Империю», а в его уме – удержать на своей голове корону. И вот ради этого он решился подчинить папе Восточную Церковь – спасти тело и погубить душу.
Константинопольский Патриарх тогдашнего времени Иосиф Исповедник (1268–1274; 1282–1283), узнав о намерениях Императора, духовником которого он был до Патриаршества, немедленно разослал епископам и всем православным окружное послание, предостерегающее их от задуманной Императором унии с Римом.
Иноки-святогорцы не остались безучастными зрителями опасной для Церкви затеи Царя и не побоялись его гнева, но все сообща написали и представили Михаилу Палеологу «вероисповедное послание», в котором основательно доказали, что ни первенство, ни главенство папы, ни поминовение его в церквах, ни служение Евхаристии на опресноках, ни прибавление к Символу Веры «и от Сына» не могут быть терпимы, и, назвав латинян и их сообщников еретиками, умоляли Михаила оставить многотревожное и опасное предприятие.
Преемник Иосифа, Патриарх Иоанн XI Векк (1275–1282), сначала был противником унии, но по избрании на Патриаршество действовал по властолюбию и, согласно преступной воле и намерениям Императора, принял постановление Лионского собора (в 1274 г.) о состоявшейся на нем унии, подчинив Восточную Церковь римскому папскому престолу.
Это единение «ради политических нужд и опасностей» имело весьма прискорбные последствия для Православной Церкви. Тысячи жертв пали под мечом латинян, а еще больше были гонимы, мучимы, ограбляемы и страдали за верность чистоте Истины.
Но так как Святая Гора всегда оставалась и остается оплотом страждущей Церкви на Востоке, то, чтобы сокрушить основные утверждения Православия, латиняне на пути в Константинополь вторглись на Афон. Здесь они убеждали монашествующих словом, увлекали обещаниями, принуждали угрозами и мучительствами к принятию унии с Римом, т.е. к признанию над Афоном главенства и власти римского папы.
Большая часть иноков-святогорцев, не пожалев своей жизни, кровию запечатлела исповедание и верность Православной Церкви.
Из всех монастырей на Афоне лишь Лавра и Ксиропотам жалко уклонились тогда от святоотеческого учения и приняли западных гостей с честью и раболепным страхом. Но правосудный Бог, для утверждения других в святой Православной вере, в праведном гневе Своем покарал Ксиропотам. В то самое время, как несчастные его иноки вместе с латинами, по их римскому уставу и нововведениям, совершали литургию, твердыни ксиропотамской обители сотряслись и частью разрушились, так что под их развалинами погибла большая часть латинян и отпавших иноков. Остальные паписты, не обращая внимания на явный гнев Божий, рассыпались по Святой Горе в поисках новых жертв своего обольщения и вечной погибели.
По местному преданию, тела иноков, отпавших в это время и соединившихся с латинами, были погребены невдалеке от Лавры, на морском берегу в каменной пещере. Рассказывают, что они и доселе лежат там черные, как уголь.
Матерь Божия предупреждает о вторжении духоборцев
В эту ужасную для Святой Горы годину уединенно подвизался вблизи Зографского монастыря старец-инок, имевший святое обыкновение ежедневно, а иногда и по несколько раз в день, прочитывать акафист Божией Матери пред Ее божественною иконою. Раз, когда в старческих устах его звучал немолчный привет Пресвятой Деве Марии: «Радуйся...», вдруг он слышит и от Ее иконы глас: «Радуйся и ты, старче, но беги отсюда, чтобы не постигло тебя несчастие. Скорее спеши в монастырь и возвести игумену и братии тамо, чтоб заперлись, потому что богопротивные римляне напали на это Мною избранное место и уже находятся близко».
Старец же, упав пред иконою Богоматери на землю, произнес: «Как я могу, Владычице, оставить здесь Тебя, мою Заступницу?» На это от иконы послышался голос: «Не заботься обо Мне, но иди поскорей».
Послушный воле и гласу Пренепорочной Владычицы, старец что есть сил поспешил в монастырь. Но едва он вступил в монастырский портик, видит, что его келейная икона Богоматери, пред которой он только что читал акафист и слышал голос и которая осталась в келлии, уже при святых вратах монастыря. Старец ужаснулся и, войдя в монастырь, рассказал всем о бывшем ему откровении. Игумен созвал своих иноков и начал наставлять их и убеждать быть мужественными и не устрашаться, говоря: «Отцы и братия! Елицы Духом Божиим водятся, сии суть сынове Божии: не приясте бо духа работы в боязнь, но приясте Духа сыноположения. Аще же чада и наследницы: наследницы убо Богу, снаследницы же Христу, понеже с Ним страждем, да и с Ним прославимся: ибо думаю, что нынешния временныя страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, какая откроется в нас в вечности (см.: Рим. 8, 14–15, 17–18). Это же, согласно с Апостолом, и я говорю вам: которые из вас неустрашимы и готовы к мученичеству, те пусть остаются со мною в обители; те же из вас, которые боятся мучения, пусть возьмут церковные сосуды и удалятся с ними, пока не пройдет гнев еретиков, чтобы не впасть в грех хулы чрез отречение от своей веры».
Итак, те, которые боялись мук, скрылись в дебрях, пещерах и ущельях гор. Святой же игумен с прочими иноками вошел в пирг (башню) – не из боязни, но чтобы воспользоваться временем для обличения беззаконной ереси.
