Священномученик Патриарх Ермоген

Великий печальник за Русскую землю, Патриарх Ермоген происходил из донских казаков и родился в одной из придонских станиц. По преданию, при святом Крещении младенцу дали имя Ермолай. Подростком он ушёл в Казань и поступил в Спасо-Преображенский монастырь. Здесь он сделался известным Царю и Патриарху по случаю чудесного обретения чудотворной иконы Казанской Божией Матери как ближайший участник этого чудесного события и как составитель сказания об этом чуде, а затем и службы в честь новоявленной иконы. Известный всему православному русскому миру тропарь Казанской иконе Божией Матери «Заступница усердная» составлен святителем Ермогеном.
    Избранный за свою ученость и за благочестие в митрополиты Казанские, святитель Ермоген вскоре обнаружил выдающиеся черты своего характера: ревность по вере и беззаветную преданность Родине. Владыка ходил за 50 вёрст из Казани в Свияжск навстречу святым мощам святителя Ермогена, архиепископа Казанского, которые были перенесены из Москвы. Вскоре, 4 октября 1595 г., были открыты мощи святителей Гурия и Варсонофия Казанских.
    Усердно трудился в Казани митрополит Ермоген, насаждая православную веру среди покорённых татар и прославляя Отечество. Народ очень почитал его, как человека подвижнической жизни и великого постника. Но Казань была лишь началом незабвенного служения святителя Русской земле.
    В это время Русь постигло страшное бедствие. Началось Смутное время.
    Хитростью и обманом царским престолом завладел самозванец, назвавшийся чудесно спасенным царевичем Димитрием, сыном Иоанна Грозного.
    Лжедмитрий окружил себя поляками, не ходил к церковным службам, не соблюдал постов, обнаруживал пренебрежение к русским обычаям. Православная вера ему была совершенно чуждою. Так как Патриарх Иов явно не сочувствовал мнимому Царю, то назвавшийся Димитрием лишил старца патриаршей власти, послал его в заточение в городок Старицу и поставил Патриархом Игнатия.
    Между тем, в Москву приехала дочь сандомирского воеводы, полька Марина Мнишек, на которой самозванец задумал жениться, ещё живя у польского короля. Русские дали понять Лжедимитрию, что Марина Мнишек должна перейти в православие. Царь запросил об этом архиереев. Несмотря на то, что патриарх Игнатий, сторонник Лжедмитрия и другие архиереи, из боязни царского гнева и желая угодить царю и Патрарху, согласны были с желанием Лжедмитрия, Ермоген стойко и решительно выразил свое мнение, согласное с требованием церковных канонов, и высказался против брака царя с католичкою, потребовав, чтобы Мария крестилась до венчания. Самозванец приказал лишить Ермогена сана и отправить в заточение в Казань. Однако кара не постигла твёрдого духом святителя. Утром 17 мая 1606 г., когда Лжедмитрий ещё спал, князь Василий Шуйский с мечом и крестом в руках въехал на коне в Кремль через Спасские ворота. С колоколен раздался набат. Москвичи хлынули толпами к Кремлю. Лжедмитрий выбросился в окно, но тут же был убит.

 Ставленник самозванца Игнатий был низложен. 3 июня 1606 года митрополит Казанский Ермоген был возведен Собором святителей на Патриарший престол в Московском Успенском соборе.
    Между тем, смута не прекращалась. Пошёл опять слух, что назвавшийся Царём Димитрием не погиб 17 мая, а бежал из Москвы и жив. Появился новый самозванец. Патриарх Ермоген повелел перенести из Углича в Москву мощи Царевича Димитрия, Лжедмитрия же предал церковной анафеме.
    Патриарх Ермоген все свои силы посвятил служению Церкви и Отечеству. И в этом подвиге он не был одинок. Ему помогали самоотверженные соотечественники. С особенной твердостью противостоял Святейший Патриарх изменникам и врагам Отечества, желавшим ввести в России униатство и католичество и искоренить православие, поработив русский народ. Когда самозванец подошел к Москве и расположился в Тушино, Патриарх Ермоген направил мятежным изменникам два послания. В одном из них он писал: «.. .Вы забыли обеты православной веры нашей, в которой мы родились, крестились, воспитались и возросли, преступили крестное целование и клятву стоять до смерти за Дом Пресвятой Богородицы и за Московское государство и припали к ложно-мнимому вашему царику... Болит моя душа, болезнует сердце, и все внутренности мои терзаются, все составы мои содрогаются; я плачу и с рыданием вопию: помилуйте, помилуйте, братия и чада, свои души и своих родителей, отшедших от живых.. .Посмотрите, как Отечество наше расхищается и разоряется чужими, какому поруганию предаются святые иконы и церкви, как проливается кровь неповинных, вопиющих к Богу. Вспомните, на кого вы поднимаете оружие: не на Бога ли, сотворившего вас? не на своих ли братьев? Не свое ли Отечество разоряете? ... Заклинаю вас Именем Бога, отстаньте от своего начинания, пока есть время, чтобы не погибнуть вам до конца». В другой грамоте Первосвятитель призывал: «Бога ради, познайте себя и обратитесь, обрадуйте своих родителей, своих жен и чад, и всех нас; и мы станем молить за вас Бога...»
    Вскоре праведный суд Божий свершился и над Тушинским вором: его постигла столь же печальная и безславная участь, как и предшественника; он был убит собственными приближенными 11 декабря 1610 г.
    Но Москва продолжала оставаться в опасности, так как в ней находились поляки и изменники-бояре, преданные Сигизмунду III. Грамоты, рассылавшиеся Патриархом Ермогеном по городам и селам, возбуждали русский народ к освобождению Москвы от врагов и избранию законного русского царя.
    Патриарх указывал на древний боярский род Романовых, на юного Михаила Феодоровича, отец которого, постриженный в монахи с именем Филарета, теперь был митрополитом Ростовским. Москвичи подняли восстание, в ответ на которое поляки подожгли город, а сами укрылись в Кремле.
    Патриарх Ермоген один остался верен православной вере и правде. Народ обратил последние свои надежды на твёрдого духом и прямодушного Святителя. Если Патриарх не поможет одолеть великую разруху, - рассуждали русские люди, - тогда, значит, не от кого ждать добра. Патриарх Ермоген сказал, что другого исхода нет, как только собрать всенародное ополчение, которое освободит Москву и всё государство от поляков, а затем избрать Царя. Народ согласился с Патриархом. Святитель начал писать грамоты, призывая русские города ополчиться для избавления святой Руси от бед.
    Теперь Святитель открыто восстал против поляков и своими воззваниями, проникнутыми пламенной любовью к Родине, ободрял и укреплял русских людей.
    Между тем, из городов начали выходить ополченцы. К Москве стягивалось до ста тысяч защитников Отечества под начальством рязанского воеводы Прокопия Ляпунова. Масса ополченцев, шедших «умереть за святые Божии церкви и за веру христианскую», устрашила врагов. Польский предводитель Гонсевский явился к Святейшему Ермогену и грубо сказал: «Ты - первый зачинщик измены и всего возмущения. По твоему письму ратные люди идут к Москве!.. Отпиши им теперь, чтобы они отошли, а то мы велим уморить тебя злою смертью».
    «Что вы мне угрожаете? - безстрашно ответил Патриарх. - Единого Бога я боюсь. Вы мне обещаете злую смерть, а я надеюсь получить чрез неё венец. Уйдите вы все, польские люди, из Московского государства, и тогда я благословлю всех отойти прочь. А если вы останетесь, - моё благословение: всем стоять и помереть за православную веру!»
     В то же время к Патриарху приезжали послы из городов. Святитель укреплял их в любви к Отечеству и уговаривал стоять твёрдо за Родину и истинную веру. Русская земля теперь никого не хотела слушать, кроме своего Первосвятителя. Русь собирала свою силу и становилась страшной незваным гостям. Кто же дал бодрость запуганному русскому народу и вызвал его на борьбу с многочисленными врагами? Великий Старец, Патриарх Ермоген!
    Он разослал по всем городам грамоты, открыто призывал народ вооружаться против поляков, убеждал собраться всем и двинуться к Москве. Русские люди разносили по всей земле слова Патриарха. Народ воспламенялся духом и исполнялся твёрдой решимости пожертвовать всем за Родину. Во многих местах жители целовали крест, чтобы стоять за Москву и идти против поляков. Города начали пересылать друг другу грамоты с призывом восстать за спасение родной земли. «И мы, по благословению и по приказу Святейшего Ермогена, - говорилось в одной из таких грамот, - собрались со всеми людьми из Нижнего (Новгорода) и с окольными людьми идём к Москве».
    «Первопрестольник Апостольской Церкви Святейший Ермоген Патриарх, - писали москвичи, - душу свою полагает за веру христианскую несомненно, а за ним следуют все православные христиане».
    Ополчения, двинувшиеся из различных концов Русской земли под предводительством Ляпунова, Трубецкого и Заруцкого, подошли к Москве. Осажденные поляки ещё раз решили повлиять на Патриарха. «Если ты не напишешь к Ляпунову и товарищам его, чтобы они отошли прочь, сам умрёшь злою смертию», - угрожали они. «Вы мне обещаете злую смерть, - спокойно отвечал Патриарх, - а я надеюсь через неё получить венец и давно желаю пострадать за правду. Не буду писать к полкам, стоящим под Москвою, - прибавил Святитель, - уж я говорил вам, и ничего другого от меня не услышите».
    Тогда поляки бросили Патриарха в подземелье Чудова монастыря, держали Старца впроголодь и объявили его лишённым патриаршего сана.
    Москве угрожали новые беды. Казалось, пришёл конец Русской земле. Помощи неоткуда было ожидать.
    Тогда в последний раз Патриарх Ермоген из своего заточения возвысил властный голос. 5 августа 1611 года в Кремль вошёл некий свияженин Родион Мосеев, который тайно пробрался к Патриарху. Святитель наскоро составил свою последнюю грамоту и отослал её в Нижний Новгород, где русские люди особенно скорбели о постигших Родину страданиях.
    В этой грамоте великий Старец посылал всем восставшим за Родину благословение и разрешение в сём веке и в будущем за то, что они стоят за веру твёрдо. Последняя грамота Патриарха-страдальца совершила великое дело. Когда она была получена в Нижнем Новгороде, то здешний староста Козьма Захарьевич Минин-Сухорукий воззвал к народу: заложить всё, ничего не щадить для спасения Отечества. Могучее ополчение весною 1612 г. пошло к Москве под начальством доблестного воеводы князя Пожарского и великого гражданина Минина, и 23 октября того же года Москва была освобождена от поляков.
    Ещё во время сбора второго ополчения Гонсевский пришёл в тюрьму к Патриарху-страдальцу и потребовал, чтобы Святитель повелел не собираться русским людям воедино и не ходить на освобождение Москвы. «Нет! - сказал радостно Ермоген. - Я благословляю их. Да будет над ними милость Божия, а изменникам - проклятие!»
    После этого поляки начали морить великого страдальца голодом. Святитель мученически скончался 17 февраля 1612 г., исполнив до конца святой долг преданности православной вере и Родине.
    Немного не дожил Патриарх-страдалец до торжества освобождения Родины от самозванцев, от поляков и от опасностей латинской веры, с чем боролся он до последнего вздоха. Его подвиги, его страдальческая кончина были оценены по достоинству русским народом и русскою церковью. Уже в царствование Михаила Федоровича память его чтилась, как память нового исповедника, и по церковному уставу был установлен особый день, в который положено было совершать по нему заупокойную литургию и великую панихиду, а затем в царствование Алексея Михайловича мощи его торжественно были перенесены из Чудова монастыря в Успенский собор. В 1812 г. во время отступления Наполеона из Москвы святые мощи Патриарха были найдены выброшенными из гробницы. В третий раз они были обретены нетленным во время реставрации Успенского собора перед коронацией императора Александра III.
    Прошло четыреста лет. От великой разрухи сохранились в народной памяти три наиболее светлых имени: гражданин Минин, воевода князь Пожарский и Святейший Патриарх Ермоген. Дороги эти имена сердцу каждого русского человека. Неразрывны они между собой. В лихую годину междуцарствия святой старец врачевал слабых духом, из гроба же он исцеляет больных телесно. Он служил России при жизни, служит ей и по смерти, как молитвенник пред Престолом Всевышнего.
    «Поспешим спасти Москву и Отечество!» - повторил призыв Патриарха Ермогена Козьма Минин, обратясь к князю Пожарскому. «Поспешим!» - отвечал князь-воевода. Москва и Отечество были спасены.