В сороковых годах XIX века в одной приходской деревне жил один домохозяин — старик, имевший от роду около шестидесяти лет, но сохранивший еще всю крепость телосложения. Семейство его состояло из жены старухи, двух женатых сыновей, дочери девицы и пятерых малолетних внучат обоего пола. Хозяйство у него было хорошее: всего вдоволь, — и хлеба, и скота; работали и две ветряные мельницы и надворная постройка была в исправности. При таком семействе и состоянии сельскому жителю, кажется, нечего бы больше и желать; жить бы благочестиво, трудится по правде да благодарить Бога. Так нет, старик тем не довольствовался
Живя неподалеку от Малороссии (нынешней Украины), вздумал он со своими сыновьями завести в своем доме секретный шинок: взялся возить корчемную водку, и продавал ее тайком жителям своей деревни, а нередко ж на сторону. Здесь, конечно, не обходилось у него без обмана ближнего. Но и этого было мало: завел он знакомство с притонами воровства, доставившими ему довольно таких приятелей и друзей, каким иной раз и сам был не рад. Связавшись с ними однажды, трудно было отказывать им в чем-либо впоследствии. Если уже вошел в их дела, — надо было принимать от них и воровские вещи, скрывать у себя до времени лошадок, а потом и самому пускаться на туже дорогу, да в тот же промысел вводить и сынков и невесток, которые у него действительно привыкали брать все чужое.
В начале такого промысла им как-то таланило, все промахи проходили мимо: хотя в тамошнего народа и был говор, что наш Ховрич занялся тем и другим. Старик со своими сыновьями хоть и не раз подался в корчемстве, но помазывал, как говорят, тем же салом, - и дело всякий раз оканчивалось в его пользу, как нельзя лучше.
Однажды он вздумал пригласить свою старуху на ярмарку в ближайшую волость. Там на ярмарке старик, как водится, поторговавши, порядочно напился со своими знакомыми. Поздно вечером, когда ехал: он обратно восвояси, поднялась метель, и ему пришлось сбиться с дороги. Блуждая несколько времени по степи с своею бабою, наконец привернул он к скирде сена, где старуха и осталась; а его, якобы спящего лошадь сама привезла домой уже к полночи.
Домашние хватились старухи, а ее нет; стали расспрашивать где девалась мать но от старика не добились толку. Не дожидаясь рассвета, сыновья пустились на поиск, и уже днем отыскали свою мать под скирдою в снегу, замерзшею, и привезли домой. По произведенному судебному расследованию, злоумышленного со стороны старика ничего на ту пору не открылось, и старуха, согласно с дознанием станового пристава, была погребена по христианскому чиноположению.
Потом этою же зимою зашел а дом старика на ночлег прохожий коробочник (мелкий торговец), неизвестно чей и откуда. Такие торговцы продают ленточки, платочки, кольца, сережки. Хозяин и сыновья дома напоили прохожего и обобрали его. После уже, спустя довольно времени, на невестках и внучках старика появились платочки, ленточки и прочее.
Над шестидесятилетним старцем начало тяготеть небесное правосудие. Через полгода после погребения старухи, сыновья его, по показаниям приятелей их; пойманных покраже лошадей, взяты были йод арест, и по явным уликам заключены в острог. Старик, чтобы высвободить их из острога, взялся сбывать имущество, продал мельницу, скот и много кое-чего другого, но не успел, и дошел до изнеможения, так что от старости и горести свалился в постель. Мучимый совестью, перед кончиною призвал он священника и хотя был исповедан, но Св. Причастия, по причине сильной рвоты, не удостоился. Несчастный скончался в 1846 году, через год после старухи. Два брата, заключенные в острог, узнавши о смерти отца, и не получая никакого пособия от семейства, впали в уныние. Меньший вскоре умер в Остроге, а старший, по судебному приговору сосланный на поселение, скончался на пути. Оставшееся вдовствующее и сиротствующее семейство, получив печальное известие о смерти своих домохозяев, горевало, но не так-то вразумились.
Не прошло и полугода по смерти двух братьев-узников, как весною, именно 9 мая 1847 года осуетившиеся вдовы, вместо того, чтобы почтить день святителя Николая молитвою в церкви, стали для угощения кумовьев своих стряпать разные закуски. От этой стряпни вдруг загорелась их хата, и при сильном ветре пламень в одно мгновенье охватил весь двор; так что дочь старика, девица, лежавшая на ту пору в сенях, не в силах была выскочить на, улицу и сгорела.
Пламенем пожрано было все имущество; осталась одна ветряная мельница в поле, да и та впоследствии взята в экономию бывшим их помещиком. Убитые горем вдовы, вскоре, одна после другой, умерли; дети их разобраны были по чужим домам, а этого двора как не бывало. Все сглажено и уничтожено, усадебное место заросло крапивою и бурьяном, и доныне остается пустопорожним. При расчистке этого места после пожара найдены зарытые в землю краденые железные вещи, как-то: мельничные веретены, шины, сошники, земледельческие железные орудия.
Пока жил старик и сыновья его, сколько было обманутых ими, сколько обкраденных, ограбленных, убитых — ведомо единому Богу. И сколько с разных сторон на весь этот дом неслось проклятий! Наконец, вздохи и слезы обиженных дошли до небес: правосудие Божие, вняв страждущих на разорительные действия этого семейства, в свое время послало ему достойную кару. От пламени, пожравшего этот двор сгорели более десяти соседних дворов, и, по сознанию самих соседей, пострадали они конечно, за то, что зная все злодейства старика, скрывали их — даже при следствиях.
Так угодно было Богу прекратить распространившееся в деревне зло. После случившегося в этой деревне, по крайней мере с того времени корчемство и воровство у них приостановилось.
По книге "Рассказы сельских священников"
