Сегодня мы выбераем между миром и душой

Сравним же теперь душу нашу и мир сей. — Итак, что же? Не прекрасен ли мир сей? Ведь столько в нем высоких и почет­ных должностей, столько чинов, столько в нем украшений златых и многоценных, столько лиц прекрасных, столько храмин дивно построенных; к тому же — столько сладких и приятных дружеств, обществ, пиршеств, веселий, прохлад и утех, а — выше всего — временные грехов сладости! Так прекрасен мир сей, что невольно влечет к себе и очи и сердце человека, как магнит влечет железо. И никому-то не хочется отвести очей от красоты его! Не напрасно святой пророк Давид молился: отврати очи мои еже не видети суеты (Пс. 118; 37). Сказал бы кто-нибудь: пророче Божий, сам отврати очи твои не видети суеты, не глядя на суету, отвратись от ней. Но св. пророк отвечает: не могу сам собою отвратить их; ибо зело углубишася в суету и неуклонно зрят на нее, и собственных сил моих недостаточно к тому, чтобы преодолеть их, един Бог си­лен сотворить сие. Ты убо, Господи, отврати очи мои еже не видети суеты! Если же неудобно отвратить и очей от суетного мира сего, то еще труднее отвратить от него сердце. Так прекрасен и любезен нам суетный мир сей! — А душа наша имеет ли какую-нибудь красоту? — Да что такое душа? — Душа есть существо разумное, невидимое, безтелесное, безсмертное, богоподобнейшее, имеющее образ Создателя своего. Рассмотрим со вниманием здесь одно слово: богоподобнейшее. Что прекраснее Самого Творца вселенной? Конечно — ничто, ибо Он есть Источник всякой кра­соты. А что из всех созданий небесных и земных подобно Богу? Ничто, кроме двух созданий, Ангела и души человеческой; в сих только существах явлен образ Пресвятой Троицы. Но человечес­кое естество и над Ангелами превознесено еще воплощением Сына Божия; ибо, по глаголу Апостольскому, не от Ангел когда прием­лет Единородный Сын Божий, но от Семене Авраамова приемлет (Евр. 2; 16). Приемлет, искупляя душу человеческую кровью Своею и обновляя в ней древнее подобие Свое, и украшая ее еще больше и превосходнее. Здесь, собрав вся красная мира сего, положи про­тив красоты души человеческой, и, смотри, что прекраснее — мир, или душа человеческая? Если душа человеческая, кровью Сына Божия искупленная, и невеста навеки с Ним сопряженная, прекрас­нее небесной красоты, сияния звездного и света солнечного и по­добна красоте Создателевой: то что будет против нее вся красота мира сего? Не то же ли, что тьма против солнца? Ибо мир сей ока­янный подобится не Богу, а разве своему господину, которому слу­жит, князю века сего, диаволу, всему помраченному и никогда не могущему убелиться. — Посмотрим теперь, что драгоценнее: — душа или мир сей? — Как вы думаете? Дорог ли мир сей? Люди часто ценят богатства мирские дороже души своей: за золото и серебро и за другие вещи полагают душу свою, неся ее, как день­ги, на куплю. Вот идет наемный воин на брань из-за одной коры­сти, — он несет душу свою: Бог весть, возвратится ли он с нею! Вот идет купец со своим товаром в далекий путь, ради приобрете­ния, — несет душу свою: Бог весть, принесет ли ее обратно! Вот идет разбойник на разбой, чтобы добыть нечто, — несет душу свою: Бог весть, не сам ли убит будет! Или вот идет вор на кра­жу, — несет душу свою: кто знает, ведь может быть поймают и повесят его! Словом, человек непрестанно полагает душу свою за блага мирские. Но хотите ли, я представлю вам истинного цени­теля всех сокровищ мирских? Это угодник Божий, святой Андрей, Христа ради юродивый. Он видел однажды такое видение: пре­красный юноша, сошедший с высоты небесной, держал в руке три венца: один златой, другой жемчужный, третий из цветов белых и красных. Святой Андрей, приступив к юноше тому, говорит: "Про­даешь ли эти венцы? Хотя я сам и не могу их купить, но подожди меня: я пойду и скажу господину моему, и он даст тебе за них столько злата, сколько хочешь". Что же отвечал юноша? "Поверь мне, — говорит, — если бы ты принес злато всего мира, и тогда не отдал бы я ни тебе, ни другому кому, ни одного цветка". — Слышите ли цену всех богатств мира: они не стоют одного цветка райского! Но, о юноша прекрасный! Почему же так дорог у тебя один цвет райский, что за него не хочешь от всего мира собранно­го золота? Отвечал юноша: "Потому что цвет райский имеет та­кую красоту, которой ум человеческий постигнуть и язык изъяс­нить не может. Он имеет силу радостотворную, так что самою кра­сотою своею и неизреченным благоуханием столь увеселяет человеческое сердце, что если бы человек всегда на него смотрел, то не захотел бы ни есть, ни пить, и не ощущал бы в себе никакой болезни; к тому же, цвет оный не увядает, но всегда цветет". — Посмотрим же на богатство мира сего, — имеет ли оно такую силу, как цвет оный райский: не увядает ли, и красоты своей не теряет ли? И поистине ли увеселяет человеческое сердце? Увеселяет, но на самое краткое время, а великих печалей надолго исполняет. Ибо кому вопиет Апостол: Прыидыте ныне, богатый, плачытеся ы рыдай­те о лютых скорбех ваших, грядущих на вы. Богатство ваше изгни, и ризы вашя молие поядоша (Иак. 5; 1-2). Теперь всякий знай цену всех богатств мирских; они не стоят одного цвета райского! — Но попытаемся узнать цену души человеческой — христианской. Если один цвет райский так драгоценен, что богатства всего мира не могут сравниться с ним, то тем более душа человеческая, ради которой насажден от Бога рай и обогащен всякими от Бога доб­ротами. Цена души человеческой то же, что и цена Крови Сына Божия; ибо святой Апостол говорит: не истленным сребром или златом вы искуплены, но честною Кровию Агнца непорочна и пре­чиста Христа (1 Пет. 1; 18,19). Взвесь Кровь Сына Божия, взве­сишь и цену души; оцени воплощение Сына Божия, оцени Его чудеса, страдания, крест и смерть, — тогда оценишь и душу. Пусть всякий рассудит в какую цену Сам Сын Божий поставил душу человеческую: выше небес, выше Ангелов, выше престола Своего Божественного и всего Небесного Царства; ибо ради нее, оставив все то, на землю снисшел, Себя ради ее не пощадил, душу Свою за нее на крест положил... Ищи же тут цену души челове­ческой! — Наконец, что полезнее — душа или мир сей? Полез­нее то, что долговечнее, чем дольше можно пользоваться, чего на должайшее время станет. Но известно ли кому, как долго мож­но пользоваться миром, год ли, два ли, десять, или сто? Поисти­не, никто не знает, поживет ли в мирских благах и один день, от утра до вечера, или от вечера до воссияния другого дня; ибо вся­кому и всегда возглашает труба Евангельская: безумие, в сию нощь душу твою истяжут от тебе: а яже уготовал ecu, кому будут? (Лк. 12; 20). А душа надолго ли дана человеку? — Не только на временную сию жизнь, но и на веки вечные. Ибо хотя человек временно и умирает, однако душа безсмертна и живет по смерти человеческой как написано: праведных души в руце Божией, и не прикоснется их мука (Прем. 3; 1). А в общее, несом­ненно чаемое, воскресение мертвых душа паки соединится с те­лом, егда тленное сие облечется в нетление и мертвенное сие об­лечется в безсмертие (1 Кор. 15; 54). О как долго, в безконечные веки, будет жить душа наша! Что же пред нею мир сей, днесь сущий, а утре погибающий. — Таким образом, взвесив душу и мир, с дерзновением говорю, что душа несравненно лучше и до­роже мира, ее подобает любить, о ее спасении всячески пещися. Безумен же и пребезумен всяк, кто душу свою погубляет за суету мирскую! Кая бо польза человеку, аще приобрящет мир весь, и отщетит душу свою? Аминь.


Из сочинений святителя Димитрия, митрополита Ростовского