Прозорливость преп. Моисея Оптинского

Иеромонах Вассиан, поместившийся в Оптину Пустынь на покой из Московского Данилова монастыря, рассказывал, что наслышавшись разных несправедливых толков и рассуждений о неправильных действиях о. архимандрита Моисея и веря им, он несколько раз решался откровенно объясниться с о. архимандритом о слышанном и ходил к нему с этой целью, но каждый раз встречал такой радушный, ласковый прием, что вся смелость и решимость передать ему слышанные замечания пропадала, и «я как обезоруженный, – говорил о. Вассиан, – уже не решался касаться того, ради чего приходил. Однако сам старец, поговорив кое о чем, наводил разговор на цель моего прихода: «Вот обо мне говорят то и то», – начинал он и, не давая мне, собеседнику своему, сказать ни слова, своими объяснениями рассеивал все мои недоумения и опять с отеческой приветливостью отпускал меня, не показывая и вида, что очень хорошо понимал цель моего прихода.

Недавно скончавшийся монах Порфирий оставил в своих келейных записках такие заметки об о. архимандрите Моисее: «Часто страдая желудком, я не мог постоянно ходить в трапезу, хотя очень старался об этом, а в такое болезненное время из трех кушаньев выбирал одно или два, полегче, и обедал в келье. О. архимандрит, встречая меня несущего кушанье, благословлял, не делая никакого замечания. Но однажды, говорит: «Что, в келлийку?». Я объяснил причину. Он сказал на это: «Если с верою ходить в трапезу, то это может исцелять болезни», – и, немного помолчав, прибавил, – не только телесные, но и душевные». (Я же в то время был сильно отягчен разными помыслами.) По слову о. архимандрита я начал ходить в трапезу обедать; с того времени, в течение лет пяти или шести, я мог ежедневно обедать в трапезе без вреда для желудка. Ужинать же я не начал ходить в то время, впоследствии же, когда пожелал приучить себя и ужинать в трапезе, то не мог, и должен был брать по-прежнему вместо двух одно кушанье, полегче. На сколько я тотчас оказал послушания, на столько получил и пользы».

При скудости средств о. архимандриту необходимо было посылать некоторых из братий за сбором. Отправляя их, он советовал, чтобы, входя в каждый дом, они читали внутренно молитвы: «Отче наш», «Достойно есть» и прочие, какие знают на память, но «Отче наш» непременно. Один из сборщиков рассказывал замечательный случай с ним, бывший в Туле: «Пришел я в дом тогдашнего откупщика Молчанова. Вхожу в переднюю, человек тут бывший спрашивает меня:

– Что вам нужно?

– Да вот я со сборной книгой на обитель.

– Никого здесь нет и не найдете.

С этими словами он сам вышел, а я стою и думаю: идти и мне, чтобы не случилось еще какой-нибудь неприятности, а другая мысль говорит: да исполни же слова о. игумена, прочти сперва «Отче наш». Я и начал читать мысленно эту молитву. Не успел еще окончить ее, как из боковой двери вышла дама, хорошо одетая, и спросила меня:

– Батюшка, что вам угодно?

– Я собираю на обитель с книгою.

– Подождите немного, – и вошла опять в ту же дверь. Слышу, что она громко говорит кому-то: «Там монах пришел за сбором». – «Ну, подай ему», – отвечал другой голос. Щелкнул замок от ящика.-"Да тут мелких нет, только десять рублей». – «Ну, отдай их ему». Дама эта и вынесла мне, вовсе ей незнакомому, десять рублей. Это для сборщика немалая редкость и радость, а уйди я, не исполнив слова о. игумена, ничего бы и не получил. Такова была сила его слов!».