В летописи скита Оптиной пустыни отмечалось:
«17 января (1914 года). Скит посетил преосвященный Михей, епископ Уфимский. Начало монашества он полагал в сем скиту. В настоящее время владыка приехал в Оптину на покой».
«26 января. Литургию в монастыре служил преосвященный Михей».
«Февраль 2, Сретение Господне. Литургию в монастыре служил преосвященный Михей. Вечером владыка посетил Старца о. Нектария».
«25 (февраля). Литургию в монастыре служил преосвященный Михей».
«Апрель 6. Светлое Христово Воскресение. Литургию в Казанском соборе служил преосвященный Михей, а в больничной церкви архимандрит Ксенофонт. В скиту в 7 часов было отслужено бдение, на котором присутствовал владыка».
«7 (апреля). Литургию в скиту в новом храме служил преосвященный Михей. Пели два хора: монастырский и скитский. После обедни владыка сказал речь, в которой благодарил скитян за оказанную ему любовь».
«25 (мая). День Св. Троицы. Литургию в монастыре служил преосвященный Михей; перед литургией был царский молебен. В 7 часов в скиту началось бдение, на котором присутствовал преосвященный Евфимий».
«Май 27. Сегодня в начале 10 часа утра прибыла в Оптину пустынь ее императорское высочество великая княгиня Елисавета Феодоровна. Преосвященный Михей, встретив ее высочество во Введенском соборе, сказал краткое приветственное слово».
29 мая владыка Михей с настоятелем и старшей братией после литургии, на которой великая княгиня причастилась Св. Христовых Таин, посетил вместе с нею скит, там, в храме Иоанна Предтечи, владыка отслужил краткий молебен о здравии высокой паломницы. Потом она осматривала скит – библиотеку, трапезную, соборную келью, братское кладбище. Посетила кельи монаха Иова и Старца Нектария. 30 мая после вечерни и напутственного молебна владыка Михей сказал великой княгине прощальное слово и закончил его земным поклоном. «Момент был в высшей степени трогательный, – писал корреспондент журнала «Русский паломник» (№ 29 за 1914 год). – Великая княгиня Елисавета Феодоровна также поклонилась до земли. А затем в сопровождении братии и всего народа направилась к парому, где приготовлены были экипажи. Весь путь от собора до парома усыпан был зеленью и цветами. Ее императорское высочество великая княгиня взошла на паром. Взошли и преосвященный Михей и другие начальствующие лица. Паром тронулся. А братский хор чудно запел величественный догматик пятого гласа: “В Чермнем мори...” Затем возглашено было многолетие. И великая княгиня, попрощавшись с братией, причем поклонившись в землю настоятелю о. Ксенофонту, милостиво раскланиваясь, села в экипаж и изволила отбыть на станцию Козельск».
В летописи и далее столь же часто отмечаются служения епископа Михея. 16 июня он служил молебен о даровании дождя, и во время крестного хода к Амвросиевскому колодцу разразилась сильная гроза с громом и ливнем. В июле 1914 года началась мировая война. По объявлении мобилизации из Оптинского братства было призвано в армию около 50человек. Их провожали с любовью. 20 июля в летописи записано: «По случаю отъезда братии, призванных по мобилизации, преосвященный Михей служил напутственный молебен».
К сожалению, в 1915 году скитская летопись прервалась: ведший ее в 1914 году рясофорный инок Александр Аваев, офицер запаса, отбыл на действительную службу. С 1 января 1916 года записи продолжил иеродиакон Кирилл (Зленко), будущий исповедник веры. Он отметил, что 7января владыка Михей отбыл в Петроград, а 2 февраля, на праздник Сретения Господня, возвратился и продолжил свои служения. Так, он возглавил торжественное богослужение на Благовещение (25 марта), совершавшееся в монастыре. В Неделю Ваий литургию также совершал он. На Страстной седмице, в Пяток, в Казанском соборе владыка служил великую вечерню и вынос Плащаницы. 10 апреля – «все три службы: утреню, литургию и великую вечерню совершал преосвященнейший епископ Михей» (за этой литургией он рукоположил во иеродиакона будущего преподобного – о. Никона).
Владыка Михей с братией встречал в Оптиной в 1916 году будущих мучеников за Христа. Это были князь Константин Константинович Романов, офицер, приехавший с фронта в краткий отпуск, – через два года он претерпит мученическую кончину от рук красных палачей, будучи вместе с великой княгиней Елисаветой Феодоровной и другими лицами брошен в жерло старой шахты под Алапаевском. Два других родных его брата, Иоанн и Игорь, тоже офицеры, разделили их участь. Сначала он жил в Оптиной инкогнито, но его узнали и подивились его смирению. После его отъезда в Оптину прибыл великий князь Димитрий Константинович, дядя предыдущего, – он приехал с племянницей, княгиней Татьяной Константиновной, муж которой погиб на фронте (она была сестрой князей-мучеников Константиновичей). Она вскоре примет монашество и будет настоятельницей женского монастыря на Елеонской горе в Иерусалиме, куда доставлены будут святые мощи ее тетки – великой княгини Елисаветы Феодоровны. Владыка Михей встречал великого князя и княгиню торжественно, произнес краткое слово приветствия, а после богослужения принял их в своих кельях. Участвовал владыка и в трапезе в честь высоких паломников, устроенной настоятелем в своих покоях.
6 мая запись в летописи: «Царский день и тезоименитство преосвященного епископа Михея. Служба в монастыре. Литургию совершал сам владыка... Служащие и старшая братия приносили высокому имениннику почтительные поздравления с поднесением просфор. Маститый владыка отвечал всем поздравителям святительским благословением, отечески милостиво благодарил за приветствия. За литургией следовал торжественный молебен с провозглашением многолетий государю императору и всему Царствующему Дому, а также и преосвященнейшему владыке-имениннику. Достойно примечания, что празднование преподобному Михею в календарях отмечено 5 мая, тогда как служба преподобному положена на 6-е и отправляется на месте, идеже лежат его мощи, то есть в Троице-Сергиевой лавре, 6 числа. Согласно сему, и преосвященный Михей празднует день своего Ангела тоже 6 мая».
«29 (мая). День Св. Троицы. Литургию и великую вечерню совершал преосвященный епископ Михей в сослужении настоятеля, о. архимандрита Исаакия, скитоначальника, о. игумена Феодосия, и другого многочисленного монастырского, скитского и приезжего духовенства. Все умилительные на вечерне молитвы читал сам владыка. Стечение молящихся было огромное».
24 июня, в праздник Рождества Иоанна Предтечи, как пишет летописец: «Литургию совершал преосвященный епископ Михей в сослужении скитоначальника, о. игумена Феодосия, и прочего духовенства при пении на правом клиросе монастырского хора, а скитского на левом. После богослужения преосвященный благословил братию и, милостиво побеседовав с нею, отбыл при колокольном звоне в свои кельи». В летописи отмечены служения владыки 29 июня, 3, 8, 10 июля, 15 августа (праздник Успения Пресвятой Богородицы) и 29-го числа того же месяца (скитский праздник Усекновения главы Иоанна Предтечи). В этот день «преосвященным было произнесено краткое прочувствованное слово, в коем он указал на аскетическую, исполненную трудов и лишений жизнь Великого Предтечи как на образец для подражания инокам, в стремлении к аскетическим подвигам избравшим скитский образ жизни». 14 сентября 1916 года владыка Михей служил на Воздвижение Честнаго и Животворящаго Креста Господня. Служба шла по чину московского Успенского собора – «с возлиянием на Кресте воды из кувшинчиков над мискою с живыми цветами, которые потом раздавались богомольцам, во множестве переполнявшим собор».
8 сентября 1917 года владыка Михей произнес в храме слово, в котором, как отметил летописец, «обличал современное шатание умов и пороки, выяснял, какое грозное и страшное время мы переживаем, и призывал к молитве и покаянию во избежание конечного гнева Божия и гибели нашей». В октябре он говорил о том же: «Одна надежда – на Бога и на Преблагословенную Владычицу мира, всегдашнюю покровительницу Земли нашей... Если Господь Бог и Пречистая Богоматерь смилуются над нами, то все благоустроится и изменится на лучшее, но что для этого нужно каяться». 25 декабря, на праздничной литургии по случаю Рождества Христова, владыка, как сообщает летописец, «по обычаю, обратился к молящимся со словом назидания и утешения ввиду продолжающихся общественных бедствий: призывал к терпению, к покаянию в уповании на милосердие Божие, указал на милость Божию, выразившуюся в восстановлении в Русской Церкви Патриаршества, обратил внимание богомольцев на утешительное нововведение в чин архиерейской службы (в так называемой “выкличке” старейшего диакона после освящения Св. Даров – возносится теперь моление и о предстоящих, “поминающих кийждо о своих си согрешениях”), привел примеры терпения и богоугодной жизни из теперешнего времени и лично ему, владыке, известные и призывал к подражанию им всех присутствующих».
В навечерие праздника Богоявления, в январе 1918 года, в Оптиной служил архимандрит Исаакий, а освящение воды совершал епископ Михей. Иеромонахи обходили в монастыре все здания, кропя их святой водой. 6-го же января, в самый праздник, литургию служил епископ Михей с отцами Исаакием и Феодосием. 10/23 января этого года безбожная власть обнародовала декрет «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви», который сопровождался рядом инструкций. Местная власть не сразу окрепла, поэтому в обители все шло по-прежнему. Но пришлось для прикрытия создать монашескую сельхозартель, что было не так трудно, так как Оптина имела большое и хорошо налаженное хозяйство. Царская Семья еще в 1917 году Временным правительством была отправлена в ссылку. Владыке Михею весьма горько было сознавать, что среди предателей, нарушивших присягу царю, причастных к аресту государя, был одним из активнейших его родной племянник – генерал Михаил Васильевич Алексеев. В июле пришло потрясающее известие о злодейском убиении всех членов Царской Семьи в Екатеринбурге. Царские предатели, пытавшиеся бороться с красными, терпели поражения. Генерал Алексеев со своими белогвардейцами, сражавшимися не за монархию, а за Учредительное собрание, был разгромлен. Сам он в том же 1818 году умер от тифа на Кубани.Божье возмездие настигло его во благовремении.
В 1919 году в государстве усугубилась всеобщая разруха. Хотя Оптина пустынь попала в список историко-культурных памятников и потому должна была быть сохранена, ее теснили и исподволь уничтожали. Развалена была местными властями сельхозартель, развален был созданный в монастыре племенной рассадник крупного рогатого скота, – Оптина имела на «дачах» первоклассный скот, – и это было уничтожено тем, что монахов увольняли оттуда, заменяя их пролетариями. Скот был разворован. Потом оптинцы начали благоустраивать сады, огороды... Московские власти открыли в монастыре музей «Оптина пустынь», где в устроители попали люди хотя мирские, но глубоко верующие, – они дали и монахам возможность оставаться в монастыре, назначая их в музее и библиотеке на разные должности. Пока шли еще и службы в храмах, и Старцы принимали народ. Но в начале 1920-х годов безбожники не выдержали всей этой «культуры» и открыли гонение на монахов, начали отнимать гостиницы, больницу, храмы и кельи. Молодых послушников и даже монахов забирали в армию и на какие-то работы в Калуге.
Настоятеля и других монахов арестовывали, но пока, до времени, отпускали. В 1922 году вместе со Старцем Анатолием арестован был и владыка Михей, их доставили в Калугу, но потом отпустили. В 1923 году архимандрит Исаакий и многие монахи вынуждены были покинуть обитель и поселиться на частных квартирах в Козельске. Владыка Михей поселился близ этого города, в деревне Морозово, у родственницы своей покойной супруги, имевшей там небольшую усадьбу. Владыка был болен, но изредка служил в приходском храме.
В мае 1923 года по требованию Калужского губисполкома оптинские монахи должны были покинуть пределы губернии и возвратиться каждый на место своего рождения. Находившиеся в Козельске иноки во главе с архимандритом Исаакием написали общее заявление с просьбой отменить это требование, так как в родных местах у них не осталось никого за давностью времени. Написал бумагу в таком же духе и владыка Михей. «Когда ликвидировалась Оптина пустынь, – писал он, – тогда мне, проживавшему там на покое, предложили уехать оттуда, и я поселился в деревне Морозово Козельского уезда, у дальней родственницы своей покойной жены. Будучи преклонного возраста, мне 73 года от роду, и страдая грудной жабой и астмой с пороком сердца, а также геморроем при сильных кровоизлияниях, я не только не способен к переездам, но даже не могу обходиться без посторонней помощи. 18-го сего мая ко мне пришел председатель исполкома и потребовал, чтобы я в 24 часа уехал на родину в Петроград. Я указал ему, что при своей болезни и возрасте, а кроме того, не имея совершенно средств, я этого исполнить не могу, да к тому же, с малолетнего возраста уехавши из Петрограда, не имею там никого, кто взял бы меня на жительство и прокормление, тем более что нуждаюсь еще в особом уходе за собой. На это заявление получил категорический ответ, что это его не касается. Тогда я обратился с письменным заявлением к козельскому исполкому, но и там мне дали только отсрочку до 30 мая, после которой все же предписали уехать. 22мая опять приходил председатель Хотинского исполкома и требовал немедленного выезда, грозя, если я не исполню его распоряжения, арестовать меня. Мне ничего не оставалось отвечать, как только просить дать средств на выезд и указать, где меня примут на жительство и прокормление, причем я просил объявить мне наконец, откуда и какое распоряжение он получил выселять меня из деревни Морозово. Тогда только мне было прочитано решение выездной сессии суда о выселении всех монахов из Калужской губернии. Я был поражен таким определением суда, так как никакого суда надо мной не было и никакого решения его не было объявлено; если бы было такое постановление суда, то оно, по закону, должно было быть объявлено подсудимым, но ничего такого не было никому объявлено, и мы не могли его обжаловать... Я решительно не знаю, куда мне деться и какие гарантии, что меня и в дальнейшем не будут гнать?» Владыку Михея оставили в покое. Высылка монахов не удалась, но вскоре власти другими способами добились своего, вырывая из среды монашества то одного, то другого, а то и несколько человек сразу, арестовывая, ссылая в лагеря и на поселение на окраины России, не только на север, но и в среднюю Азию. Начались и расстрелы. Безбожная власть чем больше укреплялась, тем более свирепела.
Владыка Михей скончался 3/16 февраля 1931 года, в день святых праведных Симеона и Анны, и был похоронен на Пятницком кладбище Козельска. На погребение никто из епископов приехать не смог, оно было самым скромным. Могила его сохранилась до наших дней. В далекой северной ссылке, в деревеньке под городом Пинегой, умиравший от туберкулеза иеромонах Никон, ныне преподобный, узнав о кончине владыки Михея, поскорбел и вознес под северным небом молитву об упокоении его души. Владыка Михей был членом Оптинского братства – здесь начал монашеский путь, здесь и закончил.
© 2005-2018 Оптина пустынь - живая летопись