Стихи написаны иеромонахом Василием еще до ухода в монастырь. В них много автобиографической информации, которая расскрывает (насколько это возможно нам, грешным) внутренний мир будущего новомученика.
Осенние волны
Дума за думой, волна за волной –
Два проявленья стихии одной…
Ф.И. Тютчев
1
Глаза сдружились с белым потолком,
И ветви рук срослись за головой.
Уж сорок дней и снегом и дождем
Осенний дух сражается с землей.
Закрыть глаза и вспомнится легко
Осенний запах кленов и берез,
А тут все льет вода в окно,
Да воет за стеной соседский пес.
На землю рассердились небеса,
Неважно им какой сегодня век.
Как старый Ной оглядываю я
К спасенью предназначенный ковчег.
Готовиться к потопу срок пришел
И я затих, припомнив все грехи.
Поскрипывает мой дощатый пол, –
Наверно не доплыть мне до зимы.
Но, может быть, осеннею землей
И этот переселиться потоп,
И белый голубь утренней порой
Оливковую ветвь мне принесет.
2
Разгладит ночь житейские морщины
У сумрачного неба на лице,
Румянами положит лунный иней
И небо засияет во красе.
Задует ветер отблески заката.
Вернется, принесет издалека
Погаснувшего солнца ароматы
И свежий дым осеннего костра.
И не успев еще остановиться,
На тротуарах, слету, впопыхах,
Он с листьями, танцуя, закружится
При уличных изогнутых свечах.
И в мир такой уютный и безбрежный
Из памяти уснувшей синевы
Сплетеньями искрящихся созвездий
Польются нерассказанные сны.
И будто на земле уже морозно
И холод притаился во дворе
И тянутся и просятся на воздух
Зашторенные отблески в окне
3
Всякий раз ухожу от чего-то –
От решений, от властной судьбы.
И живу – кутерьмою измотан –
До прихода осенней поры.
Ухожу, покидаю, прощаюсь,
Расстаюсь, оставляю и рву,
Но забыть ничего не пытаюсь –
Только эитм уменьем живу.
Только помнить, как все приключилось,
Передумать и все пережить.
Только высмотреть, что изменилось,
И по-прежнему только любить;
И глазеть на горящие свечи,
И бродить в городской тишине,
И спешить на свиданья и встречи,
Чтоб согреться в случайном тепле.
И ворчать на порядки земные,
Усмиряя дрожанье руки…
Проживу как-нибудь – не впервые! –
До прихода осенней поры.
4
Встречают также старые места,
Как мы когда-то повстречали их.
Немного только грусти и тепла
Прибавят память сразу на двоих.
Она укажет неуклюжий дом,
Узоры часто хоженых дорог,
С рассказами пристанет – и потом
В груди раздует дымный уголек.
Все тот же город: море полосой,
Восточный аромат в пустых кафе,
Но только воздух мягкий и сырой,
До зноя накаляется в душе.
Все там же зеленеют тополя –
Мне грустная и памятная быль! –
С их листьев молненосная гроза
Смывает быстро пепельную пыль.
И морю век иль месяц все равно:
С таким же видом грозно-молодым
Твердит мне наставление свое,
Меняя шепот с криком штормовым.
А мне от лета и осени – года,
Дожди выносят мне прохладный суд.
И милует лишь яркая листва,
В лесу даруя временный приют.
Я стал теперь упрямей и взрослей,
И вглядываясь часто по утрам,
Как мечется волна среди камней
И пена словно кровь бежит из ран…
5
Морское дикое раздолье…
Здесь мировой потоп утих.
Колышется, как будто поле
Сплошных колосьев голубых.
В нем недоверие лихое,
Непроницаемость волны
И что-то вечное, родное
От красоты и старины.
Не признаешь себя безпечным,
Все смотришь день и ночь подряд –
Как бьются о морские плечи
Заря и звезды, и закат.
Эх, парус заблестел бы что ли
В тумане моря голубом!
Призрел бы я людскую долю,
По водам тронулся б пешком.
6
Фонари у обочин ссутулились.
Серебристый асфальт засиял.
На пустынной полуночной улице
Что-то каждый из них потерял.
На дорогу старательно светят,
Словно гладят по камню рукой,
Но находят обрывки билетов.
И следы от походки чужой.
Вот потерю один обнаружил,
Близоруко сощурил глаза,
Это в черной взволнованной луже
Золотая мелькнула звезда.
До утра при полуночном свете
Простояли, склонившись, они
И уснули при ярком рассвете,
Успокоились, – может, нашли…
7
Оттого, что все выходки стерпит
И не выгонит в бешенстве прочь,
Оттого, что бываю безсмертен,
И люблю молчаливую ночь.
Ухожу в коридоры аллеи –
Об асфальт постучать каблуком,
Чтобы там ни о чем не жалея,
Настоять на мечтаньи своем.
Может быть помечтавши немного,
Разгоню я душевный туман,
Может снова на узкой дороге
Нас сведет неуклюжий каштан.
Может снова, рванувшись навстречу
Ты заметишь, как я занемог,
Одиночество взглядом залечишь
На короткий полуночный срок.
И когда твои узкие плечи,
Притворясь темнотой, обниму
Под фонарные тусклые свечи
На скамейку присядем в саду.
Мы друг другу откроем такое,
Поделившись с природой ночной,
Что лишится природа покоя
И заплачет вечерней росой.
Прославляя короткие ночи,
Не заметим, как время идет,
Погадаем себе, между прочим,
О грядущем лет на сто вперед.
Но постой… на скамейке узорной
Кем-то выбрано место себе
И отмечено лилией черной
На ее смугловатом плече.
8
Мир, облекшись черным шелком,
Житейский прогоняет страх
И порождает столько толков
О самых будничных вещах.
Луна все мелочи земные
Лампадным озарит огнем,
А случай смыслы роковые
Откроет в облике своем.
Подарит множество волнений
И разных дум любой пустяк.
В часы полуденных видений
Все представляется не так.
И не пугает тьма глухая
Все ходишь голову клоня,
Предмет великий постигая
С простым названием – душа.
9
Как услышу стон гитары,
Переборов звонких прыть –
Дайте голос мне цыгана,
Сердце песней оглушить!
Как прочту о легких санках,
О растраченной любви –
Подавайте мне тальянку
С настроением пурги!
Как увижу белой чайки
В море радостный полет,
Крылья мне тогда подайте,
Чтоб летел я на восход.
Не дадите?! И не надо…
Что ж, всю жизнь теперь скорбеть?
Мне довольно лишь отрады
Слышать все, на все смотреть.
10
Бежит волна, играет гребнем,
Искрится пеной грозовой,
Стремясь усилием последним
Достать до берега рукой.
И радостью лихой наполнен,
Гуляет ветер по воде,
Но будто каверзные волны,
Потопом вновь грозят земле.
В глубинах силой наливаясь,
Встают на камни во весь рост,
Хотя бы брызгами пытаясь,
Достать ло неба и до звезд.
И вот опять волна стеною
На миг над берегом замрет
И мощью, силою морскою
Ударит, грянет, подомнет.
И с ней уже ничто не сладит –
Она безумною рукой
Всю гальку о причал раздавит
И в схватку бросится с землей.
Но отшвырнется снова в море,
Расстелется ковром у ног
И будет, ослабев от горя,
Лизать нетронутый песок.
11
Посмотрел – сердца и души
Просятся для рифмы мне,
Строй моих стихов нарушен –
Все любовь на языке
Не соперник я Шекспиру,
Даже если б был приказ
Заучить в угоду миру
Трагедийных слов запас.
Я бы вызубрил построчно
Незнакомый мне язык,
Если б этим полномочьем
Вдохновения достиг;
Перечитывал бы снова
Многотомные труды,
Если бы открылось слово
Равнозначное любви.
Эх, понятья-одиночки,
Что времен вам шум и прыть!
Только разве многоточьем
Вас придется заменить...
12
Не говори: – Я не сумею,
Вместиться в краткую строку
И в рамках ямба и хорея
Пересказать свою судьбу.
Пускай все просто и неново,
Пускай смешается с землей,
Но только раз неловким словом
Поговори с самим собой.
И разве ты не видел солнца,
С дождем подолгу не грустил,
И в ночь домашнее оконце
Щекой горячей не давил
Ты слышишь – сердце что есть мочи
Кричит о смысле наших бед,
То о судьбе своей пророчит
Зачатый родиной поэт.
И если в муках он родится
И тайны ремесла поймет,
То с жизнью кровно породнится
Ей развязав стихами рот.
Когда же не взирая строго,
Свои стихи мы соберем,
Они расскажут нам о многом,
И все же только об одном:
Не очерствеем мы сердцами
И злоба нас не победит,
Пока смиренно рядом с нами
«Жив будет хоть один пиит».
Ноябрь 1985 г. – 4 февраля 1986 г.
Фауст. Сцена из трагедии
Все в мире изменил прогресс
Как быть? Меняется и бес.
Гете
Фауст
Ты не устал, дух отрицанья,
От справедливо-страшных дел
И нашему с тобой скитанью
Не хочешь положить предел?
Мефистофель
Давно ли мы с тобой в дороге,
А ты разнылся и ворчишь.
Вот превращения в природе:
Был прежде львом. Теперь ты мышь.
Ф.
Ты даровать мне должен счастье,
Но мы с усталостью в душе
Все так же не владея страстью
В исканьях мчимся по земле.
Перебираем знаний груды,
Заводим всякие причуды,
Боясь отсталыми прослыть
Чтоб радость и покой добыть.
Покой ума и сердца... Где он?
Как прежде грустен я и горд.
Глядь, дьявола сменяет демон,
А демона – вертлявый черт.
Немного повернись-ка в профиль...
И это бывший Мефистофель!
Уйми скорей мою тревогу:
Вдруг безпокойство это все,
Что дарит вечная дорога
И мы навек рабы его?
М.
Прости, но чепуху ты мелешь.
Ни в чем не испытал себя,
Идти, смущаясь до конца,
Какой же правде ты поверишь?
Ты угадал величье мысли,
И пожелал весь мир понять
Слова различные и числа
Способны людям власть давать.
Но мысль сама собой бездонна,
Познать ты бездну захотел
И, в глубь спускаясь непреклонно,
Отодвигал любой предел.
Но только ты постигнул что-то
И знанье утвердил себе,
Нашел, что мало в этом проку,
И снова ты сердит на все.
Ф.
Ты рассуждал умно, но долго.
Что ж, мыслить людям запретить?
М.
Лишь чести изменив и долгу,
Я б смел такое предложить.
Любую мысль себе в угоду
Ты сам казнишь, всплакнув слегка.
Ей приговор из года в годы
Выносит пылкая душа.
А я, любви к собрату ради,
Тебе на помощь прихожу:
И подсоблю сломить преграды,
И все, что трудно объясню.
Взаимность пусть в тебе родится.
Как будто есть такой закон,
Что ты обязан расплатиться
Коли я так в тебя влюблен.
Скажи, чтоб не было раздора,
Гордыню затоптав свою:
Себя призрел. Люблю другого.
Другого, хоть и сатану.
И, может, счастие б пришло...
Ф.
Ты проповедуешь добро?
М.
Такие времена настали,
Что добрыми и черти стали.
В стремленьи быть тебе подобным
Я горы истин перенес,
И соблазнился взглядом добрым,
А ты и здесь воротишь нос.
Лишь в дело я влюблен до страсти,
Которому века служу
И потому, меняя масти,
Со зла скатился в доброту.
Я верен спаяному кровью:
Когда со мной сражался гром,
Надежду вынес я с любовью,
Хоть и чуть-чуть остался хром.
И ты за радость без сомненья
Смочил в своей крови перо.
А остальное за мгновенье
С тебя мне числиться должно.
Ф.
Напрасно ты затеял речи.
Мы спарить можем целый век.
Но с чертом дружен человек
За то, что он хоть не перечит...
Тоска меня нещадно гложет,
Сжимает грудь и мозг сверлит...
М.
Ну, что ж тоска тебе поможет
И все сомненья разрешит.
Ф.
Да, новости – творенье черта.
М.
Ты не всегда был зубоскал.
Припомни, как круша реторты,
Меня из бездны призывал...
Ты, вовышаясь пониманьем,
Во всем убогость лишь нашел
И вывел духом отрицанья
Изъян всего и произвол.
Но не скитался б ты изгоем,
Ища по сердцу ремесло,
И стал бы счастлив и спокоен,
Коль выбрал что-нибудь одно:
Любить и ненависть не ведать,
Иль ненавидеть, не любя;
В века за мудростями бегать,
Иль ждать открытий от себя.
Но ты живешь по вдохновенью,
Постичь желаешь идеал.
Тоска по дьявольскому мненью –
Неразбериха всех начал.
Ведь сколько память накопила,
Какого сору набрала.
Клубком запутаться смогла
И раздраженье пробудила…
Ф.
Постой, постой не стоит дальше.
Сейчас жалеть меня начнешь.
И, наконец, как даме в вальсе,
Ты ручку в кулачке пожмешь,
Чтоб сердце вызвать на взаимность.
М.
Прости, чертовская наивность
Накличет на меня беду.
Ф.
К тебе с любовью не могу
Я отнестись, Пусть сердце плачет.
М.
А вдруг нельзя никак иначе?
Души ленивой жлу согласья,
Умом ты предан мне давно.
Ты сам решил, что не грешно…
Ф.
Молчи! А пылкое участье
Оставь неведению глупцов!
М.
Капризно дьявольское счастье
И из друзей в разряд врагов
Привык я падать в одночасье.
Я мерзок, чтож других найди
Из тех, кто справедливость ищет.
Услуги вам годны мои.
Эх, погуляем и посвищем.
Ф.
Похоже, мудрости заем
Тобою полностью истрачен:
"Хоть что-нибудь, но мы найдем!”
Тем заключил, с чего и начал…
Ну, что ж пошли…
3 сентября 1985 г.
Подражанье Данте
…
