ОПТИНА ПУСТЫНЬ - живая летопись

Но не завидуем тебе, старче праведный! Мы сами имеем твоё счастье — поднять не на руки только Божественного Иисуса, но устами и сердцами, как и ты носил Его всегда в сердце, ещё не видя, братья, чая Его, — и не один раз в жизни, не десять, а сколько хотим. Кто не поймёт, возлюбленные, что я говорю о причащении животворящих Тайн Тела и Крови Христовой? Да, мы имеем большее счастье, чем св. Симеон; и праведный старец, можно сказать, заключил в объятьях своих Жизнодавца Иисуса в предзнаменование того, как верующие во Христа в последствии времени, во все дни до скончания века, будут поднимать и носить Его не на руках только, а в самом сердце своём.

Когда на царский престол вступил император Декий (249–251), жестокий гонитель христиан, епарху Акилину было донесено, что святой Трифон смело проповедует веру во Христа и многих приводит ко Крещению. Святой был схвачен и приведен на допрос, во время которого он безбоязненно исповедал свою веру. Его подвергли жестоким истязаниям: били палками, терзали тело железными крючьями, обжигали раны огнем, водили по городу, вбив в ноги железные гвозди.

Больше надо молчать. Много говорит пустой человек. Если будешь мало говорить, к твоему слову будут прислушиваться. Когда говорят старшие - все выслушать, не перебивать, потом вежливо, кротко ответить.

Ищущие Христа обретают Его, по неложному евангельскому слову: «Стучите и отверзется вам, ищите и обрящете», «В доме Отца Моего обителей много». И заметьте, что здесь Господь говорит не только о небесных, но и о земных обителях, и не только о внутренних, но и о внешних.

Смирение Авраама сделало другом Божиим и первым главным из возлежащих на небесной вечери. Исаака спасло смирение от жертвенного заклания, Иакова соделало наследником благословений, Иосифу даровало царство, Моисея увенчало сиянием, Аарону дало первосвященство, Иисусу – предводительство народом, Давиду – царство, Гедеону – победу, Неффалиму – исполинскую крепость, Езекии – избавление, Илию восхитило на небо, Елисею дало духа, Самуилу – рог помазания

Во всяком горе: и в болезни, и в скудости, и в тесноте, и в недоумении, и во всех неприятностях — лучше меньше думать и разговаривать с собою, а чаще с молитвою, хотя краткой, обращаться ко Христу Богу и к Пречистой Его Матери, чрез что и дух горького уныния отбежит, и сердце исполнится упования на Бога и радости.

Если от оскорбления и страждет несколько душа, удержи прискорбное внутри себя. Ибо сказано: "во мне смятеся сердце мое" (Пс. 142, 4), т. е. страсть не вышла наружу, но усмирилась подобно волне, разбившейся внутри берегов. Успокой свое рассвирепевшее сердце. Пусть страсти твои устыдятся присутствия в тебе разума, как резвые дети стыдятся пришествия достопочтенного мужа.

Старайся более внимать себе, а не разбирать дела, поступки и обращение к тебе других, если же ты не видишь в них любви, то это потому, что ты сам в себе любви не имеешь.

Кто же воздерживается от всего и обучает душу свою не кружиться в беспорядке там и сям и не творить ни в чем воли своей, наипаче же в том, что не угодно Богу, но понуждает ее неотступно ходить в заповедях Божиих, с теплою любовию и со столь великим вниманием, как если бы шествовал на высоте воздушной, по какой-нибудь веревке, такой в короткое время обретет Бога, сокрытого в тех Божественных заповедях — Которого как только обретет, так забудет все и станет вне себя и, припадши к Нему, вседушно возжелает зреть Его и только Его Единого

В четырех отношениях должно тебе блюсти совесть свою безукоризненною: в отношении к Богу, к себе самому, к ближним и ко всем вещам, кои в руках у тебя.

Все это тебе ведомо; напомню, однакож, тебе главнейшее. — В отношении к Богу — пребывай в памяти Божией и ходи в присутствии Божием; сознавай себя носимым и хранимым силою Божиею, и ведомым к тому концу, для которого Он воззвал тебя к бытию; и себя и все свое посвящай на служение Богу и во славу имени Его; в Нем живи, на Него уповай и Ему предай участь свою, и временную и вечную.

Старец такой рассказ: "На Афоне у одного монаха был скворец, говорун, которого монах очень любил, увлекаясь его разговорами. Но вот странно, лишь только монах начнет исполнять свое молитвенное правило, скворец тут и разговорится, и не дает молиться монаху. Раз на светлый праздник Воскресения Христова монах подошел к клетке и говорит: "Скворушка, Христос воскрес!" А скворец отвечает: "Вот то-то и беда наша, что воскрес," и тут же околел. А в келии монаха разлилось нестерпимое зловоние.

Велико было его незлобие и прощение врагов, велико было его терпение в ссылке, где выносил он грубое обращение стражей, зной и стужу, голод и жажду. Трогательна его святая кончина. Стражи влекли его на край империи, в дикие страны, в ссылку и изгнание. И вот, от страшных мучений он стал изнемогать; видимо, близился его конец. В уединенной церкви мученика Василиска, близ г. Коман, остановился он и спутники его. Ночью явился ему святой мученик и сказал: «Мужайся, Иоанн! Завтра мы будем вместе». На следующий день стражи снова повлекли святого Иоанна дальше, но, видя полное его изнеможение и близость его кончины, принуждены были возвратиться назад.

Вспомним и другую святую семью, уже практически современную нам. Семью Царственных новомучеников Российских. В семье последнего русского Императора именно родители занимались воспитанием детей, родители руководили процессом обучения своих детей. Исследователи говорят о том, что «императрица Александра Феодоровна была первой и последней императрицей, столь "плотно” вникавшей в проблемы детской. Фактически она заняла должность главного воспитателя своих детей, ту должность, которую до нее занимали "полковницы” и генералы».

Некоторый муж, по имени Исидор, из князей города Александрии, отрекшись мира, удалился в монастырь. Всепреподобный настоятель монастыря, принимая его, сказал, что он весьма коварен, суров, зол и горд. И, желая проверить Исидора, предложил ему: «Если ты истинно решился взять на себя иго Христово, то хочу, чтобы ты прежде всего обучался послушанию». Исидор ответил ему: «Как железо кузнецу, предаю себя тебе, святейший отче, в повиновение»

"...Ибо многие делают добро, но не от веры, потому угодить Богу не могут. Многие удерживаются от убийства, от воровства, от похищения, лихоимства, злословия, но делают то от страха человеческого, боятся гражданского наказания, а не от страха Божия, и это не от веры. Многие удаляются от нечистоты, но ради стыда человеческого, а не от страха Божия, то есть не от веры, ибо такие тайно дерзают на такое, о чем «стыдно и говорить»