«БОЖЕСТВЕННОЕ ДЕЙСТВИЕ СПЕРВА ПОКАЗЫВАЕТ ЧЕЛОВЕКУ ГРЕХ ЕГО…»

И так услышь, возлюбленнейший брат, услышь, чем различается действие прелести от действия Божественнаго! Прелесть, когда приступает к человеку, мыслию ли, или мечтанием, или тонким мнением, или каким явлением, зримым чувственными очами, или гласом из поднебесной, слышимым чувственными ушами, – приступает всегда не как неограниченная властительница, но как обольстительница, ищущая в человеке согласия, от согласия его приемлющая власть над ним. Всегда действие ея, внутри ли оно, или снаружи человека, есть действие извне; человек может отвергнуть его. Всегда встречается прелесть первоначально некоторым сомнением сердца; не сомневаются о ней те, которыми она решительно возобладала.

Никогда не соединяет прелесть разсеченнаго грехом человека, не останавливает движений крови, не наставляет подвижника на покаяние, не умаляет его пред ним самим; но напротив того возбуждает в нем мечтательность, приводить в движение кровь, приносить ему какое-то безвкусное, ядовитое наслаждение, тонко льстит ему, внушает самомнение, устанавливает в душе идол я.

Божественное действие – невещественно: не зрится, не слышится, не ожидается, невообразимо, необъяснимо никаким сравнением, заимствованным из сего века; приходит, действует таинственно. Сперва показывает человеку грех его, растит в очах человека грех его, непрестанно держит страшный грех пред его очами, приводить душу в самоосуждение, являет ей падение наше, эту ужасную, темную, глубокую пропасть погибели, в которую ниспал род наш согрешением нашего праотца: потом мало по малу дарует сугубое внимание и сокрушение сердца при молитве. Приготовив таким образом сосуд, внезапно, неожиданно, невещественно прикасается разсеченным частям, – и оне соединяются во едино. Как прикоснулся? – Не могу объяснить: я ничего не видел, ничего не слышал, но вижу себя измененным, внезапно ощутил себя таким от действия самовластнаго. Создатель подействовал при возсоздании, как действовал Он при создании