Из поучений и бесед преподобного Варсонофия старца Оптинского. Сегодня одна из моих духовных дочерей просила меня подписать карточку. Еще до обедни я подписал ее, как обыкновенно надписывают: "Боголюбивой рабе Божией такой-то от грешного архимандрита Варсонофия", хотел уже выставить дату, но сначала раскрыл Евангелие, и вышла 4-я глава от Марка, 35 стих: ...Переправимся на ту сторону. Эти слова я написал, а потом уже выставил дату.
Идя к обедне, я раздумывал, что бы означали эти слова. Как вы знаете, я уже говорил вам, что Евангелие имеет двоякое значение: одно историческое, другое — глубоко таинственное, относящееся ко всякой христианской душе. Так и здесь. Слова переправимся на ту сторону Господь сказал Своим ученикам при таких обстоятельствах. Христос и Апостолы находились на западном берегу Генисаретского озера. Кто не совсем забыл географию, тот знает, что это озеро находится в Азии, в Палестине, расположенной у Средиземного моря. Христос сказал: "Переправимся на ту сторону", — и ученики, взяв с собой Иисуса, поплыли. Они находились на середине озера, как поднялась сильная буря. Волны заливали лодку, а Христос спал у кормы. Ученики в страхе начали будить Его: "Учитель, проснись, мы погибаем!". И, восстав, Господь запретил ветру, и сделалась великая тишина. Так говорит Евангелие об этом событии.
Но есть еще и другой смысл этого повествования. Каждая душа ищет блаженства, стремится к нему. Но греховная жизнь не дает человеку истинной радости, напротив, несет с собой тоску и разочарование. И вот в душе раздается голос Божий: "Переправимся на ту сторону". Господь зовет начать новую жизнь во Христе. Томится душа и нигде не находит утешения. Обращается к родным, но и те не понимают ее: "Надо тебе развлечься, пойдем в театр, мы уже и ложу взяли". Знакомые тоже предлагают разного рода развлечения, но все это не в состоянии утешить душу, ищущую Бога. К кому идти? Рассказывать все священнику? Но пойти к нему на дом стеснительно, а в церкви поговорить с ним трудно. Конечно, можно прийти на исповедь, но у каждого священника масса исповедников, в пост до двух тысяч и более бывает, где же ему взять время еще и для беседы?
Но вот Господь посылает ищущей душе руководителя в лице подруги или духовника, она может теперь с их помощью переправляться на другую сторону. Когда ученики сели в лодку, то взяли с собой Иисуса. Так и в плавании по житейскому морю необходимо быть с Господом. Замечательно, что Христос находился на западной стороне и поплыл к востоку; и всякая христианская душа стремится к востоку, к Горнему Иерусалиму. Но враг не оставляет человека. Вот поднимается сильная буря — буря страстей и скорбей. Нестерпимо тяжело, а Господь как будто все позабыл и спит. "Господи! Господи! Спаси меня, я погибаю", — должна вопиять душа, и Господь, может быть, не скоро, но все-таки услышит ее, а когда войдет Он в душу, то воцарится великая тишина, умолкнут страсти, водворятся мир и радость.
Часто обращаются ко мне с вопросом: "Как спастись?", "Как получить Царство Небесное?". В Евангелии сказано: "...Аще не снесте плоти Сына Человеческого, ни пиете Крове Его, живота не имате в себе" (Ин. 6, 53). Следовательно, тот, кто принимает Пречистое Тело и Кровь Христовы, тот получает залог Жизни Вечной.
Для спасения необходимо быть членом Православной Церкви. В настоящее время развелось множество сект, все они находятся во вражде между собой и только в одном сходятся — в непримиримой вражде к Православной Церкви, в желании устроить ей какую-нибудь пакость. Особенно распространились теперь вредные баптистские секты, похищающие многих из лона Православной Церкви. Приходила ко мне недавно одна женщина в большом горе: муж ее изменил Православию, перешел в баптисты и оставил ее с малыми детьми. Спрашиваю:
— Отчего же он перешел? За деньги?
— Нет, он был верующим, все книжки читал и хотел спастись, да, к несчастью, встретился с баптистами. Те говорят ему: "Переходи в нашу веру, так как истина на нашей стороне". Он и поверил им. Сначала перестал ходить в церковь, два года не причащался, а теперь и совсем ушел к баптистам, а нас бросил. Что будет с ним?
— Он погибнет, — отвечаю, — если не вернется к Православию.
Иногда приходят ко мне сектанты:
— Вот мы веруем во Христа и ищем Его, где Он?
— Он, во-первых, на Небе проявляет Свое особенно славное присутствие, а во-вторых, на земле — в Церкви. Вы находитесь в ней?
— Нет, от Церкви мы отошли, но все-таки надеемся спастись.
— Ну так суетна ваша надежда, вне Церкви спасение невозможно.
Люди, находящиеся в Православной Церкви, направляются к Горнему Иерусалиму, то есть к Царствию Небесному верным путем. Они плывут по житейскому морю в ладье, где кормчий — Сам Христос. Те же, которые вне Церкви, стремятся переплыть это море на одной доске, что, конечно, невозможно, и гибнут безвозвратно.
Господь беспредельно благ. Жертва, принесенная на Голгофе, бесконечно велика. Так что грехи всего мира по сравнению с этой жертвой яко ничесоже. Это все равно, как если бы кто взял горсть или пригоршню песка и бросил в море. Замутилось бы оно? Разумеется, нет, море осталось бы по-прежнему незамутненным. Но и эта горсть может погубить нас, если мы не считаем себя грешниками и не каемся перед Господом. Причащение Святых Тайн восполняет все грехи[75], отчего, особенно у простых людей, всегда спрашивают, причащался ли больной перед смертью. Если выясняется, что усопший сподобился Святого Причащения, то успокоительно произносят: "Слава Тебе, Господи!".
Однажды, когда я был еще послушником, теплой июльской ночью вышел из своей безмолвной калии. Луны не было, но бесчисленное множество звезд сияло на темном небе. Любил я ходить по уединенной аллее скитского сада в это позднее время, чтобы, оставшись наедине с Богом, отрешиться от всего житейского. Подхожу к большому пруду и вдруг вижу одного нашего схимника, отца Геннадия, проведшего в скиту уже 62 года. В последнее время он совсем не выходил за скитские ворота и позабыл про мир. Стоит неподвижно и смотрит на воду. Я тихо окликнул его, чтобы не испугать своим внезапным появлением, подошел к нему:
— Что делаешь ты тут, отче?
— А вот смотрю на воду, — отвечает он.
— Что же ты там видишь?
— А ты ничего в ней не видишь? — в свою очередь спросил отец Геннадий.
— Ничего, — ответил я, — вода и вода.
— А я, — сказал схимник, — созерцаю Премудрость Божию. Я ведь полуграмотный, только и научился Псалтирь читать, а Господь возвещает мне, убогому, Свою волю, и дивлюсь я, что часто ученые люди не знают самого простого относительно веры. Видишь ли, все это звездное небо отражается в воде, так и Господь вселяется в чистое сердце, следовательно, какое блаженство должны ощущать души, стяжавшие чистоту: блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. 5, 8).
— Вот я сколько ни стараюсь, не могу стяжать душевной чистоты, хотя и знаю, как это важно.
— А понимаешь ли ты, что такое чистота сердца? — спросил отец Геннадий.
— По собственному опыту не знаю, так как не имею этого, — ответил я, — но думаю, что чистота заключается в полном беспристрастии. Кому неведомы ни зависть, ни гнев, никакая другая страсть, у того и есть чистое сердце.
— Нет, этого мало, — возразил схимник, — недостаточно только ополоснуть сосуд, надо наполнить его еще водой. По искоренении страстей надо заменить их противоположными добродетелями, без этого сердце не очистится.
— А вы надеетесь войти в Царствие Небесное, отец Геннадий?
— Надеюсь, что там буду, — сказал он уверенно.
— Так как же вы говорите, что не имеете чистоты душевной, а только чистии сердцем Бога узрят.
— А милосердие Божие? Оно и восполнит все, чего недостает. Оно беспредельно, и я имею твердую надежду, что и меня Господь не отринет, — сказал схимник, и в его словах слышалась глубокая вера и искренняя надежда на милосердие Божие.
Но что такое Царство Небесное, мы не в состоянии себе представить, мы не можем его постигнуть. Апостол Павел, который был восхищен до третьего Неба, говорит только, что ...око не виде, и ухо не слыша... что уготова Господь любящим Его (1 Кор. 2, 9).
У нас в скиту жил один подвижник, отец Игнатий, 95-летний старец. Вел он высокодуховную жизнь, но так умел скрывать это от людей, что очень немногие про то знали. Когда скончался батюшка Анатолий, то я иногда навещал отца Игнатия и уходил от него радостным и полным новых сил. Раз я спросил его (а когда я был новоначальный, то задавал иногда просто нелепые вопросы), видел ли он когда-нибудь рай.
— А тебе на что это знать? — удивился старец.
— Да очень хотелось бы, так как рай представляется в различных видах.
— За твою любовь скажу: только не я видел рай, а один подвижник (он назвал его имя). Однажды уснул он и видит море необычайно красивого цвета, какого он никогда не видел. "По ту сторону возвышается великолепный город, — рассказывал он, — где рядом стоят дворцы и храмы. Вхожу я в город и не могу надивиться его неизреченной красоте. Эти великолепные дворцы заселены прекрасными, исполненными великой радости насельниками. Встретили они меня, и я исходил с ними весь город, все время дивясь его величию. Начал проситься, чтобы меня там совсем оставили, но мне возразили, что пока еще нельзя, но и мне уготовано здесь жилище. Я просил показать его. Показали дворец необычайной красоты, я даже и передать не могу, что это было такое. "Это твое вечное жилище, — сказали мне, — а пока поживи еще в скиту Оптиной пустыни, в своей келийке", — и я заплакал от умиления. "Господи, Господи, недостоин я этого, за что Ты так бесконечно милосерд? Я желал быть хоть в каком-нибудь углу сего дивного града..." — и проснулся. Открываю глаза, вижу: вся подушка мокрая от слез, а я — в своей келии, тот же образ Казанской иконы Божией Матери в углу, та же бедная обстановка, стул, из которого видно мочало, — все то же. И, вспоминая виденное во сне, прославил я благость Божию, милующую и спасающую нас, грешных...". Да сподобит же и всех нас Господь войти в Его Царствие. Аминь.
