Об оптинских распевах
Оптина пустынь всегда славилась своими замечательными церковными песнопениями. Существуют оптинские «подобны» на осьмигласник, которые были введены некогда преподобным Оптинским старцем Макарием. Нет, наверное, ни одного монастыря в России, где бы не пели на церковных службах эти славные песнопения.
Одним из собирателей оптинских напевов в наше время является иеромонах Василий (Мозговой). Говорят, что еще будучи регентом монастырского правого хора, отец Василий, по благословению о. Наместника множество раз посещал архивы центральных Московских библиотек, где оказались после революционной смуты книги из древней оптинской библиотеки.
Здесь иеромонах Василий (Мозговой) обнаружил распев всем известной молитвы «Богородице Дево, радуйся». Впоследствии это песнопение в его исполнении записал талантливый православный звукорежиссер Кирилл (Трепаков). Так появился альбом «Благословенная Оптина» (Песнопения из этого альбома находятся в разделе сайта "песнопения").
В этот альбом также вошли и древние сербские песнопения в исполнении о. Василия и братского хора монастыря.
Еще в 1999 году я была на одной из встреч иеромонаха Василия (Мозгового) с заведующей церковной кафедры Московской Консерватории Ириной Лозовой. Из беседы я поняла, что они очень близкие друзья. Отец Василий благодарил р.Б. Ирину за ее помощь (она предоставила ксерокопии древних сербских попевок, из которых о. Василий составил некоторые песнопения ныне сохранившиеся в его исполнении и вошедшие в альбом «Благословенная Оптина»).
Возможно, кто-то удивится, что я говорю об иеромонахе Василии, как о человеке, закончившем свое церковно-песенное творчество. Дело в том, что в 2002 году в мае месяце о. Василий перестал говорить. И вот уже семь с лишним лет он молчит. Причина неизвестна. Кто-то считает, что иеромонах Василий (Мозговой) взял обет молчания, кто-то говорит о болезни. Но о том, что все это не случайно, свидетельствует лютая ненависть со стороны врага рода человеческого на этого священника.
Мне как-то довелось спросить у монастырского духовника схиигумена Илия о причине молчания о. Василия. И он сказал, что это духовный подвиг, который мне не постичь.
В альбом оптинских песнопений «Благословенная Оптина» вошло также и одно греческое песнопение. «Честнейшую херувим…» Иеромонах Василий (Мозговой) исполняет его на подобен греческого пасхального канона. Непривычная для знаменного пения смена мажора и минора создает некое волнение в душе, что удачно соответствует тексту молитвы.
Очень удачно подобраны попевки к псалмам. Практически в альбом вошла вся первая кафизма.
Иеромонах Василий говорил, что он и не думал ничего записывать. Пел для себя, чтобы выучить псалтирь наизусть. Но по настоятельной просьбе монахини с Синайской горы, которая подвизалась в то время рядом с пещерой преп. Иоанна Лествичника, пришлось записать. Просьбу передал ныне почивший замечательный батюшка схиигумен Гавриил (Виноградов).
Что касается исполнения Оптинских песнопений в храме, то в основном это была «херувимская песнь». Практически каждое воскресение, на ранней литургии о. Василий и его друг, если можно так сказать о монахах, иеромонах Виталий (Белов), старший регент монастырского хора, исполняли это песнопение. Также нередко можно было услышать и «Милость мира…». Скитская братия любила эти песнопения и когда в какой-нибудь церковный праздник служба проходила в храме Иоанна Предтечи в скиту, то нередко все молились в сопровождении песнопений «Благословенной Оптины».
Помню, как на одной из встреч с паломниками из Сербии иеромонах Василий (Мозговой) с улыбкой рассказывал, как было положено начало пению древних славянских распевов в Оптиной Пустыни. Тогда рядом с монастырем жила блаженная старица схимонахиня Мария (Матукасова), и о. Василий спросил как-то у нее благословение насчет полученных им из московской консерватории нот: стоит ли петь ему эти песнопения или же нет. На что Старица ответила: «пой Василек, пой», но потом добавила: «знай, что будет нелегко: три пуда скорбей съешь…».
И действительно, говорил о. Василий, после того как стал петь, начались такие искушения, но и Бог утешал. Некоторые из братий возмущались и даже ругали его, но Бог показывал, что петь эти песнопения необходимо.
Как-то после «Отче наш» поднялся на клирос один иеромонах и стал выговаривать о. Василию, что это не пение, а «волчий вой». Не успел он закончить, как вдруг к клиросу подошла пожилая женщина и, обратившись к ругавшему монаху, стала его благодарить:
«Я матушка, жена священника, - говорила женщина, - тридцать лет пою на клиросе, но такого дивного пения никогда не слышала. Благодарю Господа и Вас отче, что сподобили меня услышать ангельское пение. Думаю, что когда послы князя Владимира пришли в православный храм, то услышали именно такое пение». Женщина решила, что пел иеромонах, ругавший о. Василия и обратившись к нему со слезами на глазах сделала поклон. Иеромонах смутился и сказал: «Это не я пел. Это вот Василий…». Но после этого случая иеромонах тот больше никогда не ругался.
О. Василий с благодарностью вспоминал скитоначальника о. Тихона (Борисова), оптинского иконописца о. Ипатия (Хвостенко) и многих других братий, поддерживавших его в то время. Рассказывал, что особенным сторонником его пения был игумен Феодор (Трунев), блаженный старец, к сожалению, уже почивший. Он нередко прибегал к нападавшим на о. Василия со своей крючковатой палкой и отгонял нетерпеливых и хамоватых.
Вскоре о. Василию запретили петь сербские распевы о. наместник архимандрит Венедикт (Пеньков). Ему кто-то из «доброжелателей» пожаловался.
Но запрет продлился всего месяца полтора. Как-то в Оптину Пустынь приехали иконописцы из Сербии, и иеромонах Иларион (Ермолаев) попросил о. Наместника разрешить о. Василию на ранней литургии петь сербским распевом. Так запрет был снят, и иеромонах Василий (Мозговой) пел, пока не замолчал, как и известный всему православному миру иеромонах Роман (Матюшин). О. Роман говорят, тоже не поет более. Видимо, настало время молчания, как говорил преп. Оптинский старец Нектарий.
Православный музыковед Валентина Привалова
