о том, сколько мы заботимся о теле и сколько о душе

В Евангелии сказано: кая польза человеку, аще приобрящет мир весь и отщетит душу свою (Мк. 8,36). Вот как драгоценна душа человеческая! Она дороже всего мира, со всеми сокровищами и благами! Но страшно подумать, как мало понимаем мы достоинство безсмертной души своей!

Но тело, это жилище червей, этот повапленный гроб, обращаются все наши мысли от утра до вечера; а на безсмертную душу, на драгоценнейшее и любимейшее творение Божие, на образ Его славы и величия едва обращается одна мысль во всю неделю. Служению тела посвящаются самые цветущие годы нашей жизни, а вечному спасению души только последние минуты дряхлой старости. Тело ежедневно упивается, как на пиру богача, полными чашами и роскошными блюдами; а душа едва собирает крохи божественного слова на пороге дома Божия. Ничтожное тело омывают, одевают, чистят, украшают всеми сокровищами природы и искусства, а дорогая душа, невеста Иисуса Христа, наследница неба, бродит шагом изнуренным, облеченная в одежду убогого странника, не имея милостыни.

Тело не терпит ни одного пятна на лице, никакой нечистоты на руках, никакой заплаты на одежде, а душа, от главы до ног покрытая сквернами, только и дела, что переходит из одной греховной тины в другую, и своею ежегодною, но часто лицемерною исповедию только умножает заплаты на одежде своей, а не обновляет ее.

Для благосостояния тела требуются разнаго рода забавы и удовольствия, оно истощает нередко целые семейства, для него люди готовы иногда на труды всякого рода, а бедная душа едва имеет один час в воскресные дни для слушания Божественной литургии, едва несколько минут для утренней и вечерней молитвы, насилу собирает одну горсть медных монет для подаяния милостыни и довольна бывает, когда выразит холодным вздохом памятование о смерти.

Для здравия и сохранения тела переменяют воздух и жилище, призывают искуснейших и отдаленнейших врачей, воздерживаются от пищи и пития, принимают самыя горькия лекарства, позволяють себя и жечь и резать; а для здравия души, для избежания соблазнов, для удаления от греховной заразы не делают ни одного шага, но остаются в том же самом воздухе, в том же самом недобром обществе, в том же самом порочном доме и не ищут никакого врача душ, или избирают врача незнакомого и неопытного и скрывают пред ним то, что уже известно и небу и аду и чем они сами хвастают в обществах. Когда умирает тело, тогда слышится скорбь и отчаяние; а когда умирает душа от смертного греха, тогда часто и не думают об этом!

Так! мы не знаем достоинства души своей, и подобно Адаму и Еве отдаем свою душу за красный по виду плод.

Почему же мы, по крайней мере, не плачем подобно Адаму и Еве? Плач потерявших душу должен быть горестнее плача Иеремии, который, оплакивая бедствия отечества, взывал: кто даст главе моей воду и очесем моим источник слез! (Иерем. 9, 1).

У нас же большей частью забота о стяжании благ, только к сожалению, часто земных и временных, а не небесных.

Забываем мы, что земные блага скоропреходящи и неудержимы, тогда как блага небесные вечны, безконечны и неотъемлемы.
Всеблагий Господи! Помози нам презирать все скоропреходящее, и пещися о едином на потребу — спасении душ наших. (Из Душеп. чт. 1896 г. февр. стр. 215).