Слово о суете жизни и о покаянии

Подвизайтесь вы, оставившие житейскую суету и все скорогибнущее, и не обращайтесь к этому снова сердцем своим. Богатство преходит, слава исчезает, красота увядает, все изменяется и исчезает как дым, преходит как тень, изглаждается как сон. Посему-то Соломон сказал: суета суетствий, всяческая суета (Еккл. 1, 2). Посему-то и Давид воспевал, говоря: образом ходит человек, обаче всуе мятется (Псал. 38, 7). И действительно всуе мятутся, которые любят хлопоты настоящей жизни. Действительно всуе мятутся, всуе тревожатся, всуе волнуются, которые собирают и кладут в сокровищницы, чтó вскоре погибнет, и чего невозможно им взять с собою. Ибо, все оставив, нагими, как родились, пойдем мы к Страшному Судии; покинув все собранныя нами сокровища, нагие, жалкие, унылые, омраченные, сокрушенные, уничиженные, для всех открытые, робкие, трепещущие, посупленные, смущенные, поникнув лицом в землю, и закрывая его от стыда, — так пойдем, так явимся, так будем предстоять на оном великом, на оном страшном, нелицеприятном, неподкупном, непостижимом для нас судилище, где трепещут ангелы, где поставлены страшные престолы, где читаются книги деяний, где река неугасимаго огня, где немилосердый червь, где непроницаемая светом тьма, где хладный тартар, где неумолкающее сетование и скрежет зубов, где непрестанныя слезы, где немолчныя воздыхания, где безутешный плач, где место не смеху, но рыданию, где место не восклицаниям, но трепету, где место не радованию, но воздыханиям, где место не забав, но суда.

Подлинно, страшно слышать, страшно и видеть, как всякая тварь внезапно возстает, собирается, подвергается наказанию и отчету за все слова, дела и помышления, за всякий грех, совершенный и днем и ночью. Велик страх тогда, братия, велик трепет! Великая нужда, какой никогда не было и не будет до этого дня, постигнет тогда, как ангелы потекут, трубы зазвучат, звезды спадут, солнце омрачится, небеса свиются, вся земля поколеблется, Силы подвинутся, Серафимы, Херувимы придут в движение, и горнее и дольнее, и земное и преисподнее, смятется и поколеблется; отверзутся гробы, соберутся тела, уготовятся судилища. Великий будет тогда страх, несказанный трепет, неизъяснимая нужда! Великая это буря, великое волнение, трудное обстоятельство, непостижимое смятение, великое рыдание! Послушаем, чтó говорит Даниилъ: Зрях в видении нощию, дондеже престоли поставишася и Ветхий денми седе, престол Его пламень огненный, колеса Его огнь палящ. Река огненная бяше пред Ним; тьмы тем служаху Ему: судище седе, и книги отверзошася. Вострепета дух мой. Аз Даниил видяй, и видения главы моея смущаху мя (Дан. 7, 2. 9. 10. 15).

Ах! Пророк, в видении созерцая будущий суд, пришел в страх и ужас. Чтó же потерпим мы, когда испытаем самую действительность, когда все, от востока солнца и до запада, предстанем обнаженными, показывая всякому на вые своей бремя грехов? Тогда язык богохульников непрестанно будет гореть во пламени, и никто не устудит его. Тогда зубы клеветников сокрушены будут немилостивыми ангелами. Тогда уста празднословов заградятся огнем. Тогда содрогнутся повешенныя руки сребролюбцев и поболят строгаемыя. Тогда без милости избодены будут очи помизающих (Псал. 34, 19). Где тогда родители, где братья, где отец, где матерь, где друг, где сосед, где пышность царей, где власть князей, где самоуправство, где горделивость судей, где тогда рабы, где рабыни, где убранство одежд, где щегольская обувь, где украшение перстней, где шелковыя, где льняныя тонкия ткани, где мясныя яства, где пышность золота, где бряцание серебра, где роскошь, где изобилие вина, где кони, где сады, где убранные и раскрашенные домы, где напрасныя курения, где сберегаемыя сокровища, где изукрашенныя ложа, где презирающие бедных и ведущие себя, как безсмертные, где укоряющие нищих, где пренебрегающие находящихся в нужде, где почитающие себя мудрыми, где с тимпанами и ликами пиющие вино и предающиеся роскоши, где всегда смеющиеся и осмеивающие благоговейных, где притесняющие рабов и небрегущие о страхе Господнем, где гнушающиеся богочестием? Где будут в оный час неверующие мучениям и ведущие себя, как безсмертные? Где будут разсуждающие: да ямы и пием, утре бо умрем (1 Кор. 15, 32). Где будут говоряшие: «дай мне сегодня и возьми себе завтра?» Где разсуждающие: «насладимся здешним, а что до тамошняго, увидим еще?» Где разсуждающие: «Бог человеколюбив и не наказывает согрешающих?» О, как будут каяться разсуждающие так! Сколько будут терзаться, и не будет милующаго их. Как будут воздыхать, и не будет избавителя. Не раз, терзая сами себя, скажут они: «Горе нам! сами над собой посмеялись мы! Нас учили, и мы не внимали; нас увещевали, а мы слушали с пренебрежением; нам доказывали, а мы не верили; слушая Писания, сами себя обманывали. Праведен Божий суд! Подлинно, достойное и праведное несем наказание. Подлинно, по делам своим восприемлем мы! Горе нам, потому что терпим мучение за временное и нечистое удовольствие. И в продолжение краткаго времени, не захотев быть рачительными, осуждаемся на вечный огнь ради маловажной, низкой для человека славы, утратили истинную славу, за малое наслаждение лишены райских утех, ради гибнущаго богатства утратили богатство царствия. Насладились мы в суетном веке; а не насладившиеся в оном веселятся теперь, постившиеся утешаются, соблюдшие себя в чистоте ликуют в небесном чертоге, плакавшие краткое время радуются вечно, пренебрегшие земным восприяли небесное. Одни мы несчастные достойно преданы на мучение; вопием теперь, и нет спасающаго».

Итак, чтобы и нам в будущем веке не сказать с сими безразсудными чего-либо подобнаго, предварим кончину свою, предупредим расхитителя душ наших, потечем, пока есть еще время; воздохнем, принесем покаяние; возбудим себя, умоляю вас от сна лености нашей, свергнем с себя тяготу нерадения, возденем руки к Могущему спасти и скажем: «иисусе Христе! спаси, погибаем!» Поспешим, пока солнце не достигло запада, пока дверь не затворена. После того как наступит ночь, никто уже не работает. После того, как торжище жизни прекратится, никто уже не занимается куплею. После того как зрелище кончилось, никто уже не увенчивается, никто не начинает борьбы, никто не вступает в сражение. Потому, умоляю вас, поспешим. Ибо поспешность нужна нам, братия: великая нужна поспешность, чтобы достигнуть, и чтобы, ударив в двери, не услышать и нам: не вем вас (Матѳ. 25, 12)! Ускорим шествие, придем в чувство, ибо как часто безчестим мы Владыку! Как часто огорчаем Благодетеля! Он благодетельствует нам, а мы ежедневно оказываемся неблагодарными; Он ущедряет, а мы отвергаем щедроты Его. Он питает нас, покровительствует нам, промышляет о нас, а мы, ежедневно преступая заповеди Его, не чувствуем стыда. Устыдимся же, наконец. Ибо время близко, наступил уже день, и мы должны дать Ему отчет за всю жизнь свою. Прекратим, наконец, непомерную роскошь, гнусный смех, чтобы не плакать нам горько. Перестанем, наконец, злословить, обижать, ненавидеть братий. Перестанем собирать сокровища, жить распутно, предаваться блуду. Будем проводить время в молитвах, в прошениях, в постах, в покаянии, и покажем новую измененную жизнь. Исповедуем грехи свои, обратимся, братия, потому что время обращению; покаемся, потому что время покаянию и многим слезам. Покажем пред Богом заботливое покаяние, покажем, что помышляемъ мы о дне суда, что грех нам уже ненавистен, что намерения наши исправились. Умоляю вас, потрудимся здесь немного, чтобы там не быть наказанными много. Будем подвизаться временно, чтобы не мучиться вечно. Время близко, а суд долог; конец близок, страх велик, и нет освобождающаго. Ибо каждый взыщет того времени, которое расточил худо, и не найдет его. Горе нерадивому, потому что, горя во пламени, взыщет капли воды и не найдет. Горе неверующему, потому что понесет вечное наказание. Горе не кающемуся, потому что отходит к строгому Судии. Горе не поспешающему, потому что предается немилостивым ангелам! Теряющий златницу, находит другую, а губящий время не находит, братия, в замен его другого времени.

Не будем более щадить тела своего, но станем изнурять его, потому что блажени плачущие, алчущии и жаждущии (Матѳ. 5, 4. 6). Тело наше есть брение; приидет час, день страшный, лютый и не предусмотренный, и земля пойдет в землю, персть опять сделается перстию. Будем трезвиться, убеждаю вас, ибо предлежит нам путь. Отрезвимся, ибо придет этот час и прейдет непременно. Не будем обманывать самих себя. Положим, что мы и наслаждаемся, положим, что мы обогащаемся пять, десять или сто лет; но за этим — старость; и что же за нею? Безсилие. После же того оный страшный час, котораго все ожидаем и трепещем, и о котором нерадим. Великое дело — видеть, как душа разлучается с телом. Велик час этой необходимой для всех минуты, когда голос изнемогает, когда язык не в состоянии чисто выговорить слово. Туда и сюда непрестанно обращаем мы взоры, и не узнаем стоящих перед нами друзей или братьев. А если и узнаем, то не можем побеседовать с ними. Видим сетующих детей своих, и с этою скорбию отправляемся в путь. В этот час нет у нас попечения ни о житейских делах, ни о друзьях, ничто не занимает нас, кроме заботы о наших грехопадениях и о том, как предстанем Судие, чтó скажем в свое оправдание, получим ли какое прощение, и какое место ожидает нас? Когда же размышляем о сем, внезапно предстают нам немилостивые ангелы, посланные Богом. Тогда, видя их пред собой и ужасаясь пришествия их, если окажемся неготовыми, в каком будем смятении, пытаясь бежать с одра и не имея к тому сил? Тогда с печальным лицем обращаем к ним умилительные взоры, умоляя, убеждая, прося коленопреклонно и униженно, и вопия: «Помилуйте нас, человеколюбивые, святые ангелы, помилуйте! Не отводите к Творцу меня безплоднаго и нечистаго, не разлучайте с телом меня грешнаго! Нет; прошу и умоляю, дайте мне несколько времени покаяться, воздохнуть, пролить слезы, сотворить милостыню. Умоляю вас, будьте милостивы, потому что худо расточил и растратил я время жизни своей». — И ангелы, слыша от нас это, скажут нам: «Жалкая душа! Низкая душа! Все дни свои прожила ты в нерадении и хочешь теперь покаяться? Солнце зашло уже, душа; время твое уже кончилось; приспел час посечения. Бог повелел тебе, душа бедная, выйти во врата вечныя по делам твоим. Нет уже тебе надежды; нет уже табе спасения но предстоит вечная казнь».

Слыша сие, и уверившись, что это — истина, а не баснь, употребим усилие быть готовыми прежде сего часа; и если по привычке пребываем во грехах, то отсечем их от себя покаянием. Не будем обманывать себя, братия; есть суд и вечное мучение, и огонь неугасимый, и червь не умирающий, и тьма кромешная, и тартар, и скрежет зубов и плач, как обо всем этом напоминает Господь в Евангелиях; а Он не лжет: небо и земля мимоидут, словеса же Моя не мимоидут (Матѳ. 24, 35). Посему убоимся и вострепещем все мы, жившие доселе во грехах, и постараемся, чтобы за покаяние сопричли нас со святыми.

Не говори мне: «крал, убивал я, не приемлет меня Бог; прелюбодействовал я, Бог не услышит меня». Не говори ничего подобнаго! Бог всех приемлет, как разбойника, как блудницу, как мытаря. Воспрянем только от сна, умоляю вас, не поленимся ударять в дверь покаянием, говоря: «Отверзи нам, Владыка, отверзи нам недостойным, смиренным и грешным, ради святаго Твоего имени: умилостивись, не заключай дверей! Не лиши нас милосердия Твоего, славы Твоей, царствия Твоего; потому что Ты — Бог нам нищим и безнадежным, и Твое царство и сила и слава Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и всегда и во веки веков!» Аминь.