СТАРЕЦ МОИСЕЙ - ЕДИН ОТ ДРЕВНИХ

    - Давно вы живете на свете, много странствовали  по  монастырям, много видели, много слышали, сказал архимандрит, обращаясь к схимнику, - скажите мне откровенно: видали ли вы истинных деятелей чистаго, идейнаго аскетизма? Видели ли вы людей, которые удовлетворяли бы вас, удовлетворяли бы ваш нравственный идеал человека, к которому могли бы вы отнестись без самолюбиваго пристрастия, без суетнаго обольщения, а с успокаивающим вас сознанием, что вот это во истину аскет, каким быть должен аскет, и вместе с тем человек, не поглощенный крайностями формального  аскетизма?  Мы с вами, конечно, понимаем сущность истиннаго, идейнаго аскетизма, и потому мне нечего объяснять вам, чего я ищу в его представителях.

    - Да, видал, твердо ответил схимник после минутнаго размышления. Видал людей замечательно чистых и светлых, способных не только помирить унывающий дух со всеми недостатками монашества, но и дать силу и бодрость шествовать скорбным путем его и нести иго Христово. По милости Божией, такие люди не иссякают в монашестве. Раз Отец небесный есть творец добра, любви и правды, должны же у Него быть и чада добрые, любовные и правдивые. Они всегда были и будут. Мы только не видим их, по нашей нравственной слепоте, и жалуемся, что нет их. А они иногда рядом с нами живут.

    - Не оскорбляя смирения живых носителей истиннаго монашества, я вам укажу на усопших. По рассказам вы конечно знакомы с нашим покойным архимандритом Моисеем, сего управлением, с его великой деятельностью[1]. Вот вам истинное и достославное чадо монашества, воспитанное на лоне пустынной, лесной природы. Не напрасно все великие исторические аскеты бежали из мира в пустыню и среди ея  искали у Бога нравственных сил и достигали высокой мудрости христианской.

    - О. Моисей был сын достаточного московскаго купца. В ранней молодости он занимался отцовским делом, а потом отпросился на богомолье и не вернулся, а поселился в дальнем монастыре. Отсюда он перешел в другой монастырь. Но, сознавая духовную незрелость свою для перенесения суеты и волнений монастырской жизни, и стремясь воспитать в себе человека по идеалам древняго аскетизма, он, с некоторым подобными ему, любителями пустыннаго уединения, отправился в Рославльский уезд, в  знаменитые тамошние леса. Пустынники срубили себе по маленькой келье, в версте одна от другой, и жили в полнейшем уединении,  по примеру древних пустынножителей. В полночь вставали они для келейных молитвословий, и отправляли их каждый у себя в келье, а в  праздники все собирались в келью к одному из старцев на общее богослужение. На Пасху и Рождество и в другие великие дни из ближайшаго села приходил к ним старец священник и приобщал их запасными святыми дарами. По окончании общаго богослужения, пустынники  вместе вкушали свою весьма скудную пищу и затем расходились до следующаго праздника по своим кельям.

    - Питались они своими трудами: возделывали огород, в котором, впрочем, по неблагоприятной почве, ничего больше не родилось, кроме репы, занимались рукодельем, продавали его и покупали хлеб. Пища, впрочем, была последней заботой у них. Бывали случаи, особенно зимой, когда по лесам невозможно было ни пройти, ни проехать, - они питались какими - нибудь кореньями, запасенными с осени. Однажды крестьянин, проезжал лесом, оставил им мешок гороха. Об этом горохе, как о великом благодеянии, о. Моисей вспоминал даже в старости.

    - Безмолвие у них было полнейшее. Осенью и зимой оно нарушалось только воем волков. Но пустынники привыкли к их вою, как к завыванию ветра. Ни люди, ни звери не нарушали спокойствия их. Только медведи нарушали иногда огороды их, ища себе пищи, но самих их не трогали. Да однажды местный исправник, прослыша, что в лесах поселились богатые будто бы московские купцы, отправились к ним под предлогом освидетельствовать - в порядке ли письменные виды у них, не раскольники ли пустынножители, не делают ли фальшивых денег. Но, проездив целый день по лесу, не мог найти келий их, хотя весьма близко подъезжал с разных сторон.

    - Так провели они более десяти лет. Что делали они в пустыне? - спросите вы. - Вопрос нелегкий не только для мирянина, но и для многих из нашей братии, монахов, и ответ лежит в объеме и свойстве нашего внутреннего содержания. Для человека безсодержательнаго, наполняющаго свою внутреннюю пустоту внешним движением и шумом, пустыня, уединение - могила. Для человека же с богатым внутренним содержанием, поставившим себе задачей воспитать своего духовнаго человека по заповедям Христовым и по мудрым заветам отеческим, пустынное уединение - неиссякаемый источник духовной жизни. А таким человеком и был о. Моисей. Поэтому вы поймете, что дела ему было много в пустыне! Внешними свидетелями его трудов остались знаменитые его сборники. Целые обширные томы рукописей и  теперь, как драгоценность, хранятся в монастырской библиотеке. В продолжении десятилетняго пребывания своего в пустыне старец глубоко изучил творения подвижников-аскетов и составил из них обширные, полные, систематические сборники. Это такой драгоценный материал для изучения внутренней, духовной жизни аскета! Что особенно изумляет в старце, - это язык в его сборниках: живой, точный, строгий, чистый, сильный. Никто не поверит, чтобы все эти сборники были произведением отшельника, не получавшаго даже школьнаго образования. И крайне жаль, что они лежат у нас в библиотеке совершенно не производительно. Их бы надо издать для аскетическаго назидания и руководства. Старец отлично писал уставом и полууставом. Рука красивая, твердая.  Строки стоят, словно бисером низанныя. Так писаны все его сборники. И в этом тоже выразился ум старца. Такое занятие не было для него только препровождением времени или благочестивым рукоделием. Но  было плодом духовнаго опыта. Известно, что при чтении, даже внимательном, многое ускользает от внимания. Списывание полнее улавливает мысль и глубже напечатлевает ее в уме. Но при обыкновенном процессе писания, скорописью, записываемыя мысли быстро сменяются одна другою и тоже утрачиваются. Аскеты предусмотрели такое неудобство и ввели обычай писать уставом и полууставом. При таком способе ум более останавливается на важной мысли, она имеет более времени полнее созреть, стройнее сформироваться и глубже залечь в душе. Поэтому для большаго успеха в деле нравственнаго образования и дабы дать ему солидный, серьезный характер, некоторые аскеты советовали своим последователям отдавать значительную долю времени списыванию отеческих писаний, и непременно уставом  или полууставом. Строго и зорко следя за всеми движениями внутренней жизни, аскеты подметили, между прочим, и полезное образовательное свойство процесса списыванья уставом на углубление в сердце нравственно-религиозных корней, - и наблюдение свое применили к делу.