Первейшее и самонужнейшее дело для каждого христианина есть стяжание вечного спасения. Нужны нам во время земного странствования нашего одежда, пища, питие, жилище и другие подобные потребности; но спасение нужнее всего: оно так нужно, что все временное в сравнении с ним — ничто. Все имеет тот, кто стяжал спасение; ничего не имеет тот, кто не стяжал спасения, хотя бы весь мир принадлежал ему.
Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Спасение едино есть на потребу! Спасение есть та благая часть, яже не отымется от души, стяжавшей его! Все вещественное, что мы имеем, что мы приобретем во время земной жизни, все оставим в день смерти: оставим навсегда родственников, друзей, богатство, почести, оставим самое тело наше. Вечное спасение или вечная погибель, они одни пребудут нашим достоянием, пойдут с нами в вечность, так получат полное развитие, доставят нам или некончающееся блаженство, или некончающееся бедствие.
Уверь себя, что ты умрешь, умрешь непременно. Видишь, как почивших братий твоих выносят из жилищ их, выносят одинаково из смиренной хижины и из великолепного чертога, одинаково предают земле? Это непременно последует и с тобою: земля еси и в землю пойдеши! Все мертвецы оставили все, что ни имели; оставишь и ты. Когда они приблизились к часу смерти: тогда поняли, что все в этом мире суета суетствий, то есть суета в самом сильном значении этого слова. И ты поймешь это по необходимости, когда наступит час смерти твоей. Лучше понять это благовременно, и сообразно такому понятию направить деятельность свою! При пришествии смерти, никто и ничто не может оказать вспоможения тому, к кому пришла она, — ни домашние, ни друзья, ни высокий сан, ни громкий титул, ни множество подчиненных, ни множество богатства. Смерть — и неумолима, и неотразима. Не хотят ближние умирающего отпустить его, и он не хочет оставить их и все земное, к чему пристрастился и природился долгим навыком, но воля и рука смерти могущественнее его воли и усилий, воли и усилий всех человеков: против воли своей и против воли ближних своих умирающий оставляет всех и все, увлекается насильно в неизвестную вечность. Тщетны слезы! Тщетны рыдания! Тщетны вопли! Тщетны стоны и терзания! Так умерли все умершие: так умрешь и ты. При наступлении смертного часа воскресает в памяти умирающего вся протекшая жизнь его, готов для него суд нелицеприятный, должнствующий решить его участь на вечность, страшный трепет и недоумение объемлют его. Таково будет и твое положение, когда, окончив свое земное странствование, вступишь на грань, отделяющую временное от вечного, тленное от нетленного.
Блажен умирающий о Господе: когда он при смерти оставит все, тогда преизобильно соединится с Господом, источником и сокровищницею всех благ, потому что во время земной жизни он оставлял все, чтоб приобрести Господа. Благоугождай Богу отныне, как тщательно благоугождает раб владыке своему, чтоб тогда, по разлучении души твоей от тела, Он признал тебя рабом Своим, простер к тебе Свою всемогущую десницу, избавил душу твою от врагов твоих — демонов, которые устремятся на тебя, подобно лютым зверям, чтоб похитить тебя и низвести в темницы и огнь ада.
Возлюбленный! Непрестанно вспоминай, постоянно помни час смерти твоей. Святые проводили всю жизнь свою в размышлении о смерти; взоры ума и сердца их то устремлены были во время вечности, в необъятное пространство, начинающееся за этими вратами, то обращались к греховности своей, смотрели туда, как бы в темную бездну, из сердца сокрушенного, из сердца болезнующего, проливали они теплейшие и непрестанные молитвы к Богу о помиловании.
Познай и убедись, что роскошь, пиры, увеселения, игры, рассеянная жизнь, словом все, что носит наименование суеты и мира, что озабочивает и поглощает всю жизнь человека, все время его, все силы и способности души и тела, есть не что иное, как обольщение и кознь сатаны, вымышленные и устроенные для обольщения человеков. Если не познаешь этого и не убедишься в этом произвольно из слова Божия, то познаешь и убедишься невольно при наступлении смерти. Кто чего не изучает, тот того и не знает. Кто о великом мало старается или вовсе не старается, тот считает это великое маловажным, малозначащим, ничтожным. Не знают христиане христианства от того, что не изучают его; не обращают они никакого внимания на искупление человечества вочеловечившимся Богом, попирают это великое дело Божие, потому что не заботятся и не думают о своем спасении. Пренебрегая великими дарами Божиими, они всецело предаются суетности, которая — прелесть (прельщение человека от бесов, состояние человеческой души, основанное на гордости, когда человек ложь принимает за истину — прим. ред.). Возгорится гнев Божий на таких христиан! Отраднее будет идолопоклонником и магометанам в день суда Божия, нежели таким христианам!
Помни: Бога без Бога познать не можем, и чем кто более Бога познает, тем более смиряется, боится и любит Его.
Люди, желая сделать беззаконие, ищут сокровенных мест: блудники и воры ищут ночи и тьмы; лихоимцы и мздоимцы берут мзду тайно; лукавцы, хитрецы, льстецы, лицемеры и злобные внутри себя скрывают зло свое; и все дела темные соделывают делатели их во тьме, как сыны тьмы. Ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы (Ин. 3, 20). Все таковые люди ищут укрыться, но обманываются, бедные.
О молитве
Да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа (2 Тим. 2, 19). Да отступим от неправды, греха и беззакония, если хотим приступать к Богу неосужденно и для пользы нашей. Ибо говорит пророк: Ибо Ты Бог, не любящий беззакония; у Тебя не водворится злой; нечестивые не пребудут пред очами Твоими: Ты ненавидишь всех, делающих беззаконие (Пс. 5, 5-6). Всякий беззаконник мерзок пред очами Божиими, и приносящий молитву свою, которая есть христианская жертва, есть задушающий пса (Ис. 66, 3). Но Он призрит милосердно только на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Его (Ис. 66, 2). Подумай об этом, христианин, если не хочешь и греха оставить, и хочешь Богу молиться.
Прежде молитвы требуется во-первых, ни на кого не гневаться, не злобиться, но всякую обиду оставить, чтобы и самим Бог оставил грехи. Остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим... А если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших (Мф. 6, 12, 15). Во-вторых, надо примириться с тем, кого обидели или словом, или делом. Если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой (Мф. 5, 23-24).
Без смирения неполезна бывает молитва, ибо Бог гордым противится (Иак. 4, 6; 1 Пет. 5, 5). Напротив того, на смиренных милостиво призирает Бог: Призрит на молитву беспомощных и не презрит моления их, — говорит Давид (Пс. 101, 18). Так призрел Он на молитву смиренного мытаря, хотя тот и был обременен грехами, так отринул гордое самохвальство фарисейское. Ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится (Лк. 18, 14). Так сотник в Капернауме, который считал себя недостойным, чтобы Христос вошел в дом его, получил желаемое, да еще с похвалою: И в Израиле не нашел Я такой веры, — говорит Христос (Мф. 8, 10). Ибо где вера истинная, там есть и смирение, смирение неотлучно от веры. С такою верой и смирением и нам должно приступать к величеству Божию, когда хотим чего-либо просить и получить просимое, — помнить, кто мы и к Кому приступаем с прошением.
Свят. Тихон Задонский