Он говорил: «В последние времена мир будет опоясан железом и бумагой. Во
дни Ноя было так: потоп приближался. О нем знал Ной и говорил людям, а
те не верили. Он нанял рабочих строить ковчег, и они, строя ковчег, не
верили, и потому за работу свою они лишь получали условленную плату, но
не спаслись. Те дни – прообраз наших дней. Ковчег – Церковь. Только те,
кто будет в ней – спасутся».
Старец определял духовный путь, как «канат, протянутый в тридцати футах от земли. Пройдешь по нему – все в восторге, а упадешь – стыд-то какой!»
С тихим вздохом сказал однажды старец: «Общественная жизнь измеряет годы, века, тысячелетия, а самое главное: «Бысть утро, бысть вечер, день един». Самое твердое – камень, самое нежное – вода, но капля за каплей продалбливает камень. Человеку даны глаза, чтобы он глядел ими прямо».
Старец определял духовный путь, как «канат, протянутый в тридцати футах от земли. Пройдешь по нему – все в восторге, а упадешь – стыд-то какой!»
С тихим вздохом сказал однажды старец: «Общественная жизнь измеряет годы, века, тысячелетия, а самое главное: «Бысть утро, бысть вечер, день един». Самое твердое – камень, самое нежное – вода, но капля за каплей продалбливает камень. Человеку даны глаза, чтобы он глядел ими прямо».