1. Кто потеряет золото или серебро, то он вместо него может найти другое; если же потеряет время, живя в праздности и лени, то не возможет найти другого взамен потерянного.

2. Если кто увлекается страстью, тот будет рабом страсти (Прп. авва Нистерой).

3. Орел, если весь будет вне сети, но запутается в ней одним когтем, то чрез эту малость низлагается вся сила его; так и душа: если хотя одну страсть обратит себе в навык, то враг, когда ни вздумает, низлагает ее.

Есть момент, и момент весьма заметный, резко обозначающийся в течение жизни нашей, когда кто начинает жить по-христиански. Это тот момент, когда в нем начинают качествовать отличительные черты жизни христианской. Христианская жизнь есть ревность и сила пребывать в общении с Богом деятельном, по вере в Господа нашего Иисуса Христа, при помощи благодати Божией, исполнением святой воли Его, во славу пресвятого имени Его. Существо жизни христианской состоит в богообщении о Христе Иисусе Господе нашем, - в богообщении, вначале обычно сокровенном не только от других, но и от себя.

Пьянство само по себе есть грех, ибо «пьяницы... Царства Божия не наследуют» (1Кор. 6:10), по учению Апостола, и Христос говорит: «Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством» (Лк. 21:34); от этого многие и тяжкие грехи бывают. Из–за пьянства ссоры, драки и последующие от того кровопролития и убийства происходят; от него многословие, кощунство, хуление; оно ближнему досаждает и обижает; оно учит лгать, льстить, чужое грабить, воровать, чтобы было, на что пьянствовать.

«Состояние души, при котором устранены из нее гнев, ненависть, злопамятство и осуждение, есть новое блаженство; оно называется кротостью».

«Будучи землей, я вместе с тем и лишен владения этой землей; похищают ее у меня различные страсти, в особенности… лютый гнев, я лишен всей власти над собой. Кротость возвращает мне эту власть».

И ныне, в ком есть истинная вера, тот не похож на других, и в каком бы звании ни находился, являет из себя человека, видимо принадлежащего не земле токмо, но и небу. В ком есть вера, тот и ныне – богат ли – богат не столько для себя, сколько для других, не златом точию и сребром, а смирением и любовью; беден ли и страждущ, – и бедствует и страдает без ропота, с упованием, якоже подобает наследнику жизни вечной; мудр ли, – не превозносится своими познаниями, повергает их в жертву, у подножия Креста Христова; прост ли и некнижен, – самою простотою дорожит, яко сокровищем. В ком есть вера, тот и ныне целомудр, благочестив и праведен, кроток и любовен, воздержен, смирен и прост.

«Кротость есть подательница радости, подражание Христу, свойство ангельское, узы на бесов и щит против огорчения».

«Кротость есть скала, возвышающаяся над морем раздражительности, о которую разбиваются все волны, к ней приражающиеся, а сама она не колеблется».

«Кротость есть утверждение терпения… мать любви, начало духовного рассуждения».

Глава 1. Не должно делать вопросов бесполезных и спорных.

(2Тим.2,14): «Сие напоминай, заклиная пред Господом не вступать в словопрения, что нимало не служит к пользе, а к расстройству слушающих». (23): «От глупых и невежественных состязаний уклоняйся, зная, что они рождают ссоры».

В первые времена христианства, когда среди язычников гос­подствовало распутство, а среди евреев — сребролюбие, достой­но было удивления, что те самые, которые крестились из язычни­ков и евреев, уже не находили для себя другого высшего наслаж­дения и счастья, как читать Слово Божие, иметь общение с христианами, жить по-христиански. Сам апостол Павел пишет о себе, что он в одном Ефесе три года день и ночь не переставал учить (Деян. 20; 31), а за поучением всегда следовала молитва. Вот какое наслаждение находили тогда люди в Слове Божием, в ду­ховном поучении, в братской любви; они забывали даже пищу, сон и все свои дела и не могли оторвать себя от духовного утеше­ния, так что в самих муках и смерти видели счастье.

"Горе вам, . . . что затворяете Царство Небесное человекам". Это сказано архиереям, которые и сами не учат народ спасительному пути и священников не заставляют делать то; сказано и священникам, которые оставляют народ в небрежении, не заботясь толковать им, что нужно для спасения души.

"Можно в субботы делать добро". Это сказал Господь по исцелении в синагоге в субботу сухорукого, и в укор фарисеям, которые заповедь о субботнем покое довели до того, что даже шаги измерили, сколько их можно сделать в этот день. Но так как и добрых дел нельзя делать без движения, то они скорее соглашались отказываться от добрых дел, чем допустить лишнее движение. Спаситель не раз обличал их за то, потому что суббота требовала покоя от житейских забот, а не от дел благочестия и братолюбия.

Святая Церковь всякий день творит память святых. Но так как были угодники Божии, безвестно подвизавшиеся, не явленные Церкви, то, чтобы не оставить и их без чествования, св. Церковь установила день, в который прославляет всех от века угодивших Богу, чтобы не осталось никого не прославляемого ею.

А были и такие случаи. Служит о. Севастиан панихиду, читает записки. Тихая такая служба… Вдруг — очень сурово, остро бросает взгляд: «Кто дал эту записку?!» — Молчание. — «Подойди, кто дал эту записку!» — Подходит трясущаяся женщина. — «Ты что делаешь?! После службы подойди ко мне!» — Приворожить хотела…

Авва Никита рассказывал: «Два брата, желая жить вместе, поселились в одной келье. Один из них так рассуждал сам с собой: «Буду делать только то, что угодно моему брату». Равно и другой говорил: «Буду исполнять волю моего брата». Много лет они жили в любви. Враг, видя это, захотел разлучить их. Он пришел, встал у дверей и одному представился голубицей, а другому — вороной

Спрошен был старец: какое дело монаха? и отвечал: рассуждение.

Спрошен был старец: откуда у меня искушение к блуду? и отвечал: от многой пищи и сна.

Еще спрошен был: какое дело монаха? и отвечал: всякого добра делание, и всякого зла отложение

Глинский старец  Порфирий (Левашов): «Костюмы — тоже символы: в них можно видеть постепенный ход и развитие образованности, вкуса и самих страстей; одежда еще в глубокой древности почиталась одним из отличительных признаков нравственных качеств человека».