Дело сердца – чувствовать все касающееся нашего лица. И оно чувствует
постоянно и неотступно состояние души и тела, а при этом и разнообразные
впечатления от частных действий душевных и телесных, от окружающих и
встречаемых предметов, от внешнего положения и вообще от течения жизни,
понуждая и нудя человека доставлять ему во всем этом приятное и
отвращать неприятное. Здоровье и нездоровье тела, живость его и вялость,
утомление и крепость, бодрость и дремота; затем что увидено, услышано,
осязано, обоняно, вкушено, что вспомянуто и воображено, что обдумано и
обдумывается, что сделано, делается и предлежит сделать, что добыто и
добывается, что может и не может быть добыто, что благоприятствует нам
или не благоприятствует – лица ли то или стечение обстоятельств, – все
это отражается в сердце и раздражает его приятно или неприятно.
Отец Матфей был чрезвычайно остроумен, иногда ироничен. Шуткам его не
было числа. Однажды он пошутил с о. Даниилом, тогдашним лаврским
благочинным (ныне митрополит Архангельский). Отец Даниил и сам очень
живой и остроумный человек. Тогда к нему как к благочинному вся братия
ходила по самым разным поводам. А он был чистюлей. Братия же – разные
все, кто-то приходил в грязной обуви. Отцу Даниилу это надоело, и он
повесил на своей двери записку: «Снимайте обувь». А отец Матфей подписал
маленькими буквами: «Здесь живет Бог»
О том, как умел батюшка побеждать зло добром, вспоминала духовная дочь
старца монахиня Иулиания (Соколова): «В батюшкин храм во время утрени
пришла целая толпа студентов. Батюшка был в алтаре и услышал мужские
голоса, плясовые напевы. Вошедшие так бесчинствовали, что испуганный
псаломщик едва окончил шестопсалмие. Кто-то посоветовал батюшке выгнать
их, но он только горячо молился. Один из студентов отделился от
товарищей и вошел в алтарь. Батюшка, стоявший у жертвенника, быстро
обернулся, ласково встретил безумца: "Как приятно видеть, что молодые
люди начинают свой день молитвой… Вы пришли помянуть родителей?”
Сраженный таким неожиданным сердечным обращением, вошедший оторопело
пробормотал: "Да-а-а…”