Придет время, когда не гонения, а деньги и прелести мира сего отвратят людей от Бога, и погибнет куда больше душ, чем во времена открытого богоборчества. С одной стороны, будут воздвигать кресты и золотить купола, а с другой – настанет царство лжи и зла. Страшно будет дожить до этих времен.

В декабре 1842 года был я по делам монастырским в городе Брянске Орловской губернии, и вздумалось мне пойти в тамошний девичий монастырь, где, отстояв утреню, в междучасие от утрени до обедни, вышел я из церкви и сел на лавочке отдохнуть. Тут подошла ко мне одна монахиня по имени Евгения, которая должна была пономарить во время следующей Литургии, и спросила меня:
– Из какого Вы, батюшка, монастыря?
Я ответил.
– Где Вы были и куда путь держите?
– Был, – отвечаю, – в Кромах и других городах.
– Хорош был, – спрашивает, – сбор в Кромах?

Таково точно, братие, торжество настоящего дня, в который видимо простерся некогда, как повествует святая история, над верными Покров Преблагословенной Девы Марии, невидимо доселе простертый над всеми нами. Если бы даже нам самим предоставлено было избрать себе покровителя на небе, то можно ли бы найти могущественнее

Леность есть немалый порок и полагается в числе смертных грехов; то и надобно себя нудить к исполнению наших обязанностей, просить Бога о помощи, не надеяться на свою силу.

Господь говорит: Многие же будут первые последними, и последние первыми (Мф. 19:30). Так бывает в жизни, так будет и на Страшном Суде: первые гордые и дерзкие станут последними, а последние – ничтожные и презренные – окажутся первыми.
Мы должны помнить слова святого апостола Петра: Все вы подчиняясь друг другу, облекитесь смиренномудрием, потому, что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать (1 Пет. 5:5). Бог смиренным дает благодать. Нам нужно стремиться к смирению, постоянно просить его у Бога.

РУКОПИСЬ НЕИЗВЕСТНОЙ МОНАХИНИ. - "ДВОЙНАЯ ЖИЗНЬ" (продолжение)
После этого я была раз сильно огорчена дерзостью моего мужа. Муж мой по-своему очень меня любил, но в болезни своей, которая у него возобновлялась ежемесячно, он невольно причинял мне много горя, да еще горя-то такого, что его ни сердце, ни благородное чувство изобразить не могут...

Подошли друг ко другу, произнесли: «Прости меня!» — и даже с улыбкой поцеловались, а в сердце при этом ничего не изменилось. Затаенная обида, недоброжелательство так и остались. Не этого, дорогие, ждет от нас Господь. Он ждет, что в этот святой вечер откроются наши сердца для искренней взаимной любви. Ждет, что, победив с помощью Божией в себе гордость, мы обретем в себе силу и с чистым сердцем и открытой душой подойдем к обиженному нами и скажем: «Прости меня Бога ради!»

Мы не можем быть свободны от страстей, а должны всегда им противоборствовать и не быть праздными... а так как всякая страсть ослепляет человека, то просить Господа, чтобы не попустил помрачиться зрению душевному от страстей.