В чем по немощи увлечешься, не малодушествуй и не смущайся, а старайся поправить это самоукорением и исповеданием сперва Сердцеведцу Богу, а по времени и духовному отцу. Случающиеся увлечения да научат тебя уклонению и осторожности и охранению себя, чрез страх Божий. Предайся воле Божией и ожидай с терпением решения своей участи.

В половине XVIII столетия в селе Бор, Калужской губернии, почти на границе ее с Московской, был деревянный, крайне бедный храм. Один из прихожан, живший в деревне Вязовке, Федот Обухов, по силе возможности своей, помогал убогому храму, в котором ризы были крашенинные, а сосуды оловянные, жертвуя туда иконы и утварь.

Душа должна иметь такое влечение и любовь к обрученному с ней Жениху-Христу, какое (побуждает) жену целомудренную и любящую мужа, когда она видит мужа своего многажды (брошенным) в темницу, (закованным) в кандалы или (подверженным) иному наказанию, сострадать ему: она, по причине своей любви (к мужу), кажется находящейся вместе с ним в узах и душа ее претерпевает даже большие мучения, чем сам узник.

После своего выступления Франциск  выпустил в римское небо двух белых голубей - символов мира. Так понтифик рассчитывал усилить воздействие своей проповеди. Хотел как лучше, а  получилось "как всегда".

«Что делать: сбежать, провалиться, пропасть?»
Здравствуйте. Меня зовут Александра. В своей жизни мне довелось воочию испытать чудотворную помощь Николая Чудотворца. О себе могу сказать, что в тот период своей жизни я ходила в храм на Пасху освятить куличики и яйца, толком ничего не знала, не понимала и, самое страшное, даже и не пыталась. Была я девушкой, в основах веры православной, мягко говоря, не сведущей.

Неоскудевающую милость источает Пречистая Богородица от Своей чудотворной Калужской иконы: скорбящим Она дарует радость, обидимым — заступление, больным — исцеление, сирым — утешение и всех осеняет своим честным омофором.

РУКОПИСЬ НЕИЗВЕСТНОЙ МОНАХИНИ. - "ДВОЙНАЯ ЖИЗНЬ" (продолжение)

Оптиной я не знала, о старцах не имела понятия, не знала, что с ними говорить, даже и помыслить о беседах с ними боялась; но когда услыхала рассказы про великого старца отца Амвросия Оптинского, про любовь его к страждущему человечеству, - я бросилась к нему, под его покровительство, с растерзанным сердцем и измученной душой, с разбитым здоровьем, с жуткой боязнью сойти с ума в тоске по страстно-любимом муже...

Ведь человек, сохраняющий в искушении благодушие, может помолиться и трезво рассудить, как поступить в той или иной ситуации».

Весной 2010 г. я с друзьями побывала в Оптиной пустыни. Зайдя в часовню Оптинских новомучеников, по совету дежурного монаха, как все, положила записку со своей просьбой за могильные кресты иноков Ферапонта, Трофима и иеромонаха Василия.

Путь духовного совершенства монаха складывается из внешнего и внутреннего делания. Внешнее – это фундамент, средство достижения успеха во внутреннем, подвиг телесный: измождение своей плоти постом, малоспанием, трудами монастырских послушаний, терпением телесных лишений. Внутреннее – тонкое делание ума: молитва, богомыслие, борьба с помыслами, что называется Отцами одним словом – трезвение….

Девица Р., благочестивая сама и из рода благочестивого, подверглась такому искушению, о котором если бы поведать современным нашим умникам, то легко было бы за сообщение это угодить в их глазах в "обскуранты". И выдумано же такое словечко, которое столь же чуждо и русской душе, и русской речи, как чужды им и сами изобретатели!..

Приведу весьма отдаленную аналогию: вот все мы с вами безошибочно узнаем действие Божией благодати на наши души, на наши сердца. Все меняется в нас – светлеют лица, радостию и светом лучатся глаза, благодатная тишина покоит сердце. И это не только в нас происходит. Благодать, коснувшись нас, преобразует и все вокруг нас – природа, вопреки законам естества, откликается на то, что происходит с нами.

На мой крик сбежались из столовой все, а та, которой я внушила исполнить мною задуманноое, нимало не колеблясь, кинулась сперва к письменному столу, от него - к умывальнику и только, было, хотела протянуть руку к просфоре, как внезапно, точно отброшенная чьей-то могучей рукою, перевернулась вокруг себя один раз и грохнулась на пол в обмороке, а я на том же полу уже билась в конвульсиях припадка падучей. Внушенная оправилась скорее, а меня, внушительницу, отходили только через три часа, несмотря на помощь доктора, мужа моей подруги.

Наше знакомство впервые завелось в августе 1907 года, когда мы с женой приезжали из Валдая, где тогда временно проживали, в Оптину пустынь помолиться Богу, поговеть и войти в общение с оптинскими старцами, которых я любил и знал, но с которыми жена моя лично еще не была знакома. По моим рассказам она уже успела душой привязаться к ним: надо было привязанность эту закрепить личным свиданием, что и было сделано Успенским постом того незабвенного 1907 года, когда старцами было решено наше поселение на жительство с ними, на благословенной земле Оптинской... Впрочем, я, помнится, еще ничего не записал о том, как совершилось это важнейшее в нашей жизни событие. Запишу, пока оно еще свежо в памяти, а потом - честь и место Софье Александровне.
Дело было так.