Сейчас много говорят о любви – ко всем и ко всему без разбора. Граница между любовью истинной и той, что в миру также называют «любовью», размывается все больше и больше. Ее уже мало кто различает. Даже многие православные, к сожалению.

Святые отцы же имели очень четкое представление на этот счет.

Мнение, что все религии говорят об одном Боге, давно прижилось во многих умах и получает все большее распространение. Как-то слышал рассуждение простой женщины, рассказывавшей о своих новых соседях из Дагестана: «Они тоже верующие, тоже молятся, правда, по-своему, не так, как мы. Ну да какая разница, Бог-то все равно один – и у нас, и у них».

Враги Православия – обновленцы используют множество разнообразных средств для борьбы против его защитников. Какие только сатанински-лукавые уловки ими не придумываются. Одна из линий фронта – борьба смыслов и подмена понятий.

В Келиях был некто авва Иаков-младший. Его отец по плоти был ему и отцом духовным. В Келиях было две церкви: одна — для православных, к которой и он принадлежал, а другая — для апосхистов. Авва Иаков имел благодать смиренномудрия, за что был любим всеми, как православными, так и апосхистами. Православные говорили ему:

Игумен Гурий (Чезлов Юрий (в крещении Георгий) Геннадьевич) родился 25 июля 1934 года в г. Тотьма Вологодской области в рабочей семье. Долгие годы жил в миру, трудился, была у него семья, дети. В пору, когда господствовал атеизм, безбоязненно посещал православные храмы. Особенно часто бывал в Лазаревской церкви, что на Горбачевском кладбище в Вологде.

«Конечно пока у нас еще ни кола, ни двора, в разных местах занимаемся, здания пока своего нет. Люди, которые нам помогают, отдали во временное пользование различные помещения – академия Гнессиных, в колледже при московской консерватории, занимаемся в библиотеки Достоевского в Москве, в Архангельском специально нам сделали помещение для хоровых занятий. Плод этих занятий – вот эти вот ребята, то есть этот коллективный труд. Коллективный труд преподавателей, труд очень непростой. Потому что действительно одни уходят, других нужно продолжать обучать и самое главное чтобы вновь прибывшие, уже воспитывались в дисциплине, быстро схватывали традиции, православные традиции. Мы придерживаемся традиций московских духовных школ, они являются для нас такими «путеводителями». Когда мы приехали в монастырь Оптина Пустынь, нам была важна реакция братии. Если братии понравится – значит мы в монастырском стиле, значит мы учим петь ребят правильно. Если бы мы отошли от монастырских традиций исполнения, было бы сразу слышно и возникло непонимание. Это вот очень важно, значит направление наше правильное, духовное. Хотя конечно мы просим святых молитв, потому что путь этот очень тяжелый, трудный тернистый. Тут нужно обилие материальных средств, которых подчас не хватает, что бы все это поддерживать, чтобы обезпечивать учебный процесс. <…> Пока вот мы есть – единственная православная часть, больше нет. Было много – 80, сейчас осталось единственная – наша, и Господь нас охраняет. Нас теперь хотели все. Сказали, нам не нужны мины, у нас в России войны не будет, да и хотели в октябре нас уже уничтожить. Но вот Господь решил, что все-таки мы нужны пока. Вот оставили нас до 2012 года. Будем молиться».