Завтра день рождения убиенного иеромонаха Василия (в миру Игоря Ивановича Рослякова). В этот день ему бы исполнилось 50 лет. Сегодня в обитель приехала его мама монахиня Василисса. Традиционно в этот день после обеда братия служат панихиду в часовне убиенных. Монахиня Василисса тоже постриженица Оптиной Пустыни. Постригал ее игумен Феофилакт (Безукладников) на подворье в Москве. Тогда еще подворье обители располагалось в Останкино, в храме Живоначальной Троицы.

(Из  писем  Оптинского  старца  иеросхимонаха  Амвросия)

       Несмотря  на  все  усовершенствования и  удобства  жизни,  она,  очевидно,  не  стала  легче,  и  все  чаще  и  больше  приходится  встречать  людей, испытывающих  томление  внутреннее,  тоску  и  даже  отчаяние.  Множество  таких  истомленных  душою  обращалось  и  лично  и  письменно  к  великому  печальнику  батюшке  о.  Амвросию,  и  он,  этот  великий  знаток  сердца  человеческаго,  не  оставлял  скорбных  без  своего  отеческаго  участия  и  всегда  старался  утешить  их  истинным  христианским  утешением.

      Как  на  главный  корень  и  причину  скорбных  обстоятельств  жизни  каждаго,  Старец  указывал  на  грехи,  на  страсти, действующие  в  нас  и  потому  первым  средством к  облегчению  жизненнаго  креста,  он  полагал  в  смиренном  сознании  своей  вины  пред  Богом.

      «Ошибки  наши,  пишет  Старец,  часто  бывают  причиною  скорбей,  но  не  будем  роптать,  а  потерпим  скорби  временныя,  чтобы  избавиться  от  скорбей  вечных.  Господь  по  любви  Своей  посылает  нам  скорби  к  очищению  нашему  и  обучению  духовному,  чтобы  возбудить  в  нас веру  опытную  и  живую  и  упование  непостыдное.  Верен  Бог,  Который  не  пошлет  на  нас  искушение  выше  сил,  но  с  искушением  пошлет  и  избавление.  Судьбы  Божие    неисповедимы.  Одно  лишь  известно, - Господь  все  устраивает  к  нашему  смирению». 

 

Визит Митрополита Климента в Оптину Пустынь на праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы – давняя традиция. Но последние несколько лет владыка не посещал монастырь. Даже не был на празднике Преподобных Оптинских Старцев.

Поэтому его визит в святую обитель был радостным событием, как для братии, так и для прихожан монастыря.

Замечательные проповеди говорит митрополит Климент, да и любит его народ – это не может утаиться от зоркого глаза обывателя.

Доступный для общения справедливый и миролюбивый пастырь. Таким его видят православные христиане.

Письмо о пользе каждодневного чтения свято-отеческих книг.

 

Почаще читай свято-отеческие книги. Они тебя многому полезному научат. Старайся читать каждодневно сначала авву Дорофея, после “Лествицу” св. Иоанна Лествичника, а потом Ефрема Сирина. Не ленись трудиться о спасении своем и на послушания ходи усердно!

ОПТИНА ПУСТЫНЬ 19 октября 1899 г.

 

 

Письмо о том, что необходимо учиться смиряться, терпеть, не осуждать других, считать себя хуже всех и слушаться всех.

 

Христос Воскресе!

Письмо твое получил. Слава Богу, что научилась писать. Теперь учись и смиряться, и терпеть, и не осуждать других, и считать себя всех хуже, и всех слушаться, и Господь тебе поможет. Также и пятисотницу учи, а если не знаешь, то спроси у м. Марии, она скажет тебе, как ее справлять. На послушании и когда в церкви стоишь, старайся творить Иисусову молитву.

ОПТИНА ПУСТЫНЬ 25 мая 1905 г.

 

 

Письмо о том, что надо проходить послушание с усердием и без ропота.

Предлагаю вниманию читателей три замечательных письма старца Иосифа (Литовкина)

 

Первое письмо: "О пользе каждодневного чтения свято-отеческих книг".

 

Почаще читай свято-отеческие книги. Они тебя многому полезному научат. Старайся читать каждодневно сначала авву Дорофея, после “Лествицу” св. Иоанна Лествичника, а потом Ефрема Сирина. Не ленись трудиться о спасении своем и на послушания ходи усердно!

19 октября 1899 г.

 

Второе письмо: "Учись смиряться, терпеть, не осуждать других, считать себя хуже всех и слушаться всех".

 

Христос Воскресе!

Письмо твое получил. Слава Богу, что научилась писать. Теперь учись и смиряться, и терпеть, и не осуждать других, и считать себя всех хуже, и всех слушаться, и Господь тебе поможет. Также и пятисотницу учи, а если не знаешь, то спроси у м. Марии, она скажет тебе, как ее справлять. На послушании и когда в церкви стоишь, старайся творить Иисусову молитву.

25 мая 1905 г.

 

Третье письмо: "Надо проходить послушание с усердием и без ропота. Молитву Иисусову твори и в церкви, и на послушании".

 

За поздравление с постом спаси Господи. В трудах твоих да поможет тебе Господь. Старайся послушание твое с усердием проходить и не ропщи на старших, но делай все, что велят, с усердием.

Что молитву Иисусову творишь - это хорошо. Старайся творить и в церкви, и на послушании. И пятисотницу справляй, а как - спроси у м. Марии, она научит тебя.

Других никого не осуждай, а себя хуже всех считай и молись Богу о прощении своих грехов.

Опубликовала Мария К

Письмо преподобного Иосифа старца Оптинского 

В письме старец Иосиф показывает как необходимы для такие добродетели, как терпение великодушие и кротость. 

 

Письмо от 10 апреля 1896 года, но такое ощущение, что оно было написано вчера. Актуальность нисколько не утрачена.
 

Христос Воскресе!

Поздравляю тебя с прошедшим праздником Воскресения Христова и текущими днями святой Пятидесятницы и желаю тебе во здравии мира, терпений, благодуший, послушаний и смирений провожать святые дни сие.

Письмо твое получил, но по недугу тебе не отвечал. Пишешь, что 10-й уже месяц, как ты, с помощью Божию, определилась во Святую обитель и все никак не можешь привыкнуть к порядкам, и правилам, и обычаям монастырским. Проси себе помощи Божией на все дела и послушания, и почаще молитву Иисусову твори, и понуждай себя на все доброе: на молиту, чтение отеческих книг, и на послушание, и на всякие труды, не гордись, не завидуй и не ропщи, никого не задирай и не осуждай, не празднословь, без дела и нужды по кельям не ходи и подруг не заводи, во всем соблюдай простоту, кротость и смирение, и себя всегда во всем укоряй и осуждай, и считай хуже всех, и проси себе почаще: “Господи, даждь мне терпение, великодушие и кротость. Помоги, Господи, скорей выучиться читать и понимать умом читаное, а также и писать!”

Карточку тебе посылаю, призывая на тебя мир и Божие благословение.

 

опубликовала Мария К

Замечательное письмо преподобного Оптинского старца Иосифа относительно исповеди священнику

(Помещаю его полностью, хотя меня интересовал вопрос исповеди) 

Надо не смущаясь исповедоваться с верою любому священнику.

Если не можешь класть поклоны или в церкви долго стоять, то надо больше смиряться и себя укорять.

Если не можешь лечиться или денег нет, то положись на волю Божию.

 

Господь да помилует тебя и наставит на путь покаяния.

Пишешь, что не можешь своему батюшке говорить грехи. - Это нехорошо и грешно, это враг тебя смущает. Почему же ты не можешь ему говорить? Что он, что я, что другой священник - у всех благодать одна, и надо исповедоваться каждому с верою. А будешь что скрывать, то и прощения не получишь. Стыдиться тут нечего - каешься Богу, а не священнику. Пиши и мне, если хочешь, я не запрещаю, но исповедоваться надо во всем. Господь да поможет тебе.

Здоровье твое да укрепит Господь. Если не можешь поклоны класть или в церкви долго стоять, то надо больше смиряться и себя укорять за это. Если нельзя лечиться или денег нет, то на волю Божию положись. Молись Божией Матери и у Нее проси исцеления.

Ночная тревога. Под какими впечатлениями растут наши дети

 

Боже мой, Боже мой! Что же это стало твориться на Руси?

"Сегодня, 28 октября, — пишут в № 12080 "Нового времени", — в окружном суде слушается очень интересное дело о похищении двух еврейских девочек крестьянской девушкой Дарьей Шикуриной. В кратких словах обстоятельства этого дела таковы. В еврейскую семью Зары Почталиц поступила горничной крестьянка Дарья Шикурина. Ей было всего шестнадцать лет. К этой русской девушке, очень религиозной и глубоко верующей, привязались всем сердцем малолетние дети Зары Почталиц, Бэлла — двенадцати лет и Дора — 9 лет. Дарья Шикурина читала им Евангелие, учила их молитвам, покупала на свой заработок религиозные книги, рассказывала им о страданиях первых христианских мучениц. Под влиянием силы ее веры уверовали во Христа и эти две еврейские девочки. Сначала сами родители ничего не замечали, даже тогда, когда мать нашла бумажку, на которой рукой Бэллы был написан православный псалом : родители не знали, что их дети уже веруют во Христа. Не знали они и того, что дети их тайно с Дарьей Шикуриной ездили в Кронштадт молиться. Когда стало слишком заметно влияние горничной на девочек, Дарье отказали. Через два месяца после этого девочки исчезли. Они прислали из Москвы матери письмо, что они, "бывшие когда-то евреи", веруют сейчас во Христа. Поехали они из дома матери в Кронштадт одни, где и разыскали Дарью. Их по прошествии четырех недель нашли агенты полиции на пароходе, ехавшем из Кронштадта.

Девочки на пароходе ехали в сопровождении Дарьи, выдававшей их за своих детей. Когда девочек спросили: "Вы Почталиц?" — они ответили: "Нет, мы не еврейки, мы веруем в Господа Бога Иисуса Христа".

Девочки рассказали, что они уже крестились, крестил их в Москве какой-то священник в лиловой рясе. Когда девочек привезли в Петербург, они не хотели возвращаться домой к матери, но впоследствии они вернулись.

Дарья Шикурина теперь судится: к ней предъявлено обвинение по 1084-й ст., карающей лишением прав и отдачей в арестантские роты на 3 — 4 года".

Волосы становятся дыбом от такого известия. Мы, православные, в православной России дожили, стало быть, теперь до того, что исповедницу Христову уже влекут на суд, угрожающий ей суровым наказанием за ее апостольскую деятельность. Да что же это? Где же возмездие?..

 

Письма преподобного Макария Оптинского рассказывают о переводе святых отцов 

Письмо первое

Ваше преосвященство, милостивый Архипастырь!

Позвольте встретить ваше преосвященство моим  усерднейшим  поздравлением  на новом  месте, с  прибытием  к  своей пастве и с  приближающимся днем  вашего Ангела. Премилосердый Господь да сохранит  ваше здравие на многия лета и ниспослет  Свою помощь в  многотрудном  вашем  служении Церкви Его. Спаси вас  Господи, что и еще изволили удостоить меня получить ваше архипастырское и отеческое писание от  20 числа ноября, из  коего видим  о времени вашего отъзда из  Петербурга, и потому пишу блогонадежно в  С—ь, к  вашему преосвященству. Вы изволите спрашивать о книгах  преподобного Исаии и преподобного Марка Подвижника, будут ли оныя напечатаны на русском  языке? Доложу вам, что последняя переведена на русский язык  и представлена к высокопреосвященнейшему Владыке на благорассмотрение, с  испрашиванием  позволения представить в  цензуру и напечатать; но на это решения еще не получали. А рукопись преподобного Исаии еще не поправлена в  русском  переводе, думаем  заняться,—есть братия желающие: я же, хотя и буду участвовать в  сем  деле, но так  мало имею времени, что не надеюсь назначить срока для окончания сего труда. Я все нахожусь в  неоплатном  долгу ответами на письма, к  этому  же чувствую часто большую слабость и немощь; а между тем  думаем  заняться, на перевод  старца Паисия сделать в  некоторых  неудобопонятных  словах  примечания, подобно темь, какия сделаны в  книге св. Исаака Сирина, тем  паче, что оная книга более приличествует  монашествующим , а для них  славянский язык  понятен , и, если дозволят, то и напечатать; а со временем  можно и в  русском  переводе напечатать. Испрашиваем  на сей труд  вашего архипастырского благословения.

Выросший в келий отца Иосифа (через которого получил старческое благодатное дарование) и отца Нектария, отец Севастиан сосредоточил в себе, как в фокусе, огромный опыт Оптиной школы за весь предшествовавший период. Но он не в пустыне выполнял свое призвание. Его служение верующему народу проходило в иных условиях.

Внешняя канва его жизни представляла обычную картину простого монаха этого времени. Родился в крестьянской семье Василия Егоровича и Матроны Савельевны Фоминых села Космо-Домианского (Орловской губ., Ливенского уезда) в 1884 году. Оставшийся 5-летним без родителей на попечении старших братьев (17-летнего Иллариона и 13-летнего Романа) Стефан сразу ощутил всю тягость сурового детства. Начальное образование получил в 3-х классной приходской школе, жил типичными крестьянскими заботами, отличаясь разве тяготением к книгам и уединению в свободные от работ минуты.

- Старец разводит монаху эти россказни, а сам все присматривается к нему: не производят ли его слова смущения в нем. Но так как совесть у того была покойна, то и слушал он без смущения.

- «С одним настоятелем был вот какой случай», продолжал старец: «служил он литургию. Подходит ко кресту одна женщина. И такое, брат, сделала она впечатление на настоятеля, что тот решительно не мог забыть ее. И что же ты думаешь? Шесть лет носил он образ ея в своей памяти. Он уже и Бога просил, чтобы Он Сам изгладил у него воспоминание о ней... Так-то, брат. Страсти-то оне, ведь того...  С ними надо крепко бороться».

- И сочинил старец. Ничего этого конечно и не было. А сам все смотрит сбоку на монаха, да потирает руки, а про сплетню - ни слова. После видится он с о. Антонием и говорит ему: «Я целый час испытывал монаха, и что ему ни говорил, не приметил никакого смущения у него на лице. Так уж это дело надо оставить. Да и старушке надо внушить, чтобы она без разума не усердствовала - не навлекала бы на братию напраснаго подозрения».

- Вот был, какой старец! Чужих речей не слушал, наговорам не верил, напрасно брата не оскорблял и другому в обиду не давал, а сам, бывало, до точности удостоверится и тогда уже вершит дело. Поступил к нам один  купеческий сын. Видите фигуру его:  и мал, и убог, и немощен головой. А в монастырях как в школе и некоторые из молодых как школьники:  как только поступит кто в монастырь, сейчас же и начинают испытывать новичка, и если в коем заметят строптивость, начнут испытывать его терпение, приводить в монашескую веру. И с этим тоже начали выделывать разныя малодушества. Старшая братия, разумеется, останавливала малодушных. Но всех ведь не переучишь. Узнал об этом архимандрит. Собрались мы в трапезу.  Покойный воспользовался отсутствием новичка по послушанию и повел из далека речь не собственно о нем, а вообще о значении каждаго человека как христианина, а потом перешел к тому, что есть, хотя, по видимому, обиженные Богом дети Его, но их-то преимущественно и нужно любить, а не унижать, что если такие поступают в монастырь, то, в силу того, что все совершается по Божию произволению и усмотрению, и все на нашу душевную пользу, - нужно смотреть на таких как на оселок, на котором мы обязаны изощрять свою любовь, свое терпение, и как на благодетелей наших, доставляющих нам духовную пользу.

     - Почти сорок лет управлял покойный обителью, а его как будто не видно и не слышно было. Никому никогда не уколол он глаза своим настоятельством, не надмевался своим достоинством. Во всем и везде ставил он себя наравне с братией: первый во храм, первый в труде. Истинно уж по слову евангельскому вел житие: болий в нас да будет всем слуга. И точно, всем был, первый слуга. С какой искренней, сердечной любовью относился он к братии! В некоторых больших монастырях теперь за всякую малость гонят молодежь вон, забывая, что молодой человек как воск, что при благоразумии и братском терпении из него все можно сделать. При покойном этого не было. Он уж, бывало, не выгонит. Напротив, чем, бывало, немощней человек, тем крепче он держится за него. Разве иной сам уже не пожелает остаться в обители. И уж как он, бывало, ходит за ним: как мать за малым ребенком. «Он,» скажет, «в нашу обитель пришел искать спасения, с любовью пришел к нам, доверился нам, душу и вечное спасение нам поручил. А мы за его любовь заплатим ему призрением? Да не будет! Христос немощи всего человечества восприял на Свои рамена. А мы не потерпим немощи одного человека? Падших поднимают, немощных врачуют, а не топчут, не изгоняют. Какой же это будет врач, который гонит от себя больных? За каждую порученную нам душу мы должны отчет Богу дать. Бог и стяжет нас на страшном суде, если мы дадим погибнуть душе нашего брата. Мы, скажет, взяли его на свои руки, мы за ним ходили, мы его воспитали. За что же другой-то примет мзду за наше насаждение?» - Вот как мудро рассуждал старец! Прислали к нам для исправления одного мирского священника. Человек он был весьма слабый, да и неспокойный. В какой-то праздник архимандрит служил литургию. А у нас, как вы знаете, во время проскомидии, братия входит в алтарь, разбирают с жертвенника поминанья и тут же в алтаре и на левом клиросе прочитывают их. И священник подначальный вошел вместе с другими в алтарь и тоже взял поминанье с жертвенника. Но вместе с книжкой взял с жертвенника двугривенный, - известно на что! - и спрятал его в карман. Мало ли каких несчастных бывает! Иеродиакон заметил это. Кончается литургия. Идет он к архимандриту и рассказывает, что вот, что сделал священник. - Да долго ли ж, говорит, батюшка, мы будем терпеть его? Сколько раз мы замечали это за ним! Сколько раз нам докладывали про него! Не важны деньги, а важен соблазн. Готовишься приступать к таинству, а тут вдруг видишь такой соблазн, - «Да уж».

    - В 1821 году покойный переселился в нашу обитель. Это произошло следующим образом. В то время нашей калужской епархией управлял преосвященный Филарет, бывший потом киевским митрополитом. Аскет в душе, аскет и по жизни, он часто удалялся из своего города в монастыри своей епархии и обратил особенное внимание на нашу обитель. Понравилось ему и место, занимаемое нашей пустынью, понравилось и удобство, которое представляли лесистыя ея окрестности для прохождения уединеннаго пустыннаго жития по примеру древних пустынножителей, - у него родилась мысль устроить скит при пустыне. О подвижнической жизни рославльских отшельников он по слухам давно уже знал, и желал поручить им устройство скита. Вышло так, что в конце 1820 года о. Моисей случайно посетил нашу обитель. В обители в это время говел Филарет. Настоятель представил ему о. Моисея. Владыко ласково, по братски, принял его и предложил переселиться в нашу обитель и принять на себя устройство скита в любом месте в лесу, принадлежащем обители. Известная всем гуманность Филарета и начавшияся преследования рославльской полиции, не дававшей покоя отшельникам, расположили о. Моисея согласится на предложение Филарета, и летом в следующем году он, с братом своим Антонием и с другими двумя отшельниками, оставил свою пустыню, переселился в нашу обитель и положил основание теперешняго скита. Сами, своими руками, вырубали они вековыя деревья, вырывали пни, расчищали место, срубили для себя кельи, поставили деревянную церковь, в тоже время ни на шаг, не отступая от обычнаго правила совершать ежедневно полуночныя и другия келейныя молитвословия.

    - Давно вы живете на свете, много странствовали  по  монастырям, много видели, много слышали, сказал архимандрит, обращаясь к схимнику, - скажите мне откровенно: видали ли вы истинных деятелей чистаго, идейнаго аскетизма? Видели ли вы людей, которые удовлетворяли бы вас, удовлетворяли бы ваш нравственный идеал человека, к которому могли бы вы отнестись без самолюбиваго пристрастия, без суетнаго обольщения, а с успокаивающим вас сознанием, что вот это во истину аскет, каким быть должен аскет, и вместе с тем человек, не поглощенный крайностями формального  аскетизма?  Мы с вами, конечно, понимаем сущность истиннаго, идейнаго аскетизма, и потому мне нечего объяснять вам, чего я ищу в его представителях.

    - Да, видал, твердо ответил схимник после минутнаго размышления. Видал людей замечательно чистых и светлых, способных не только помирить унывающий дух со всеми недостатками монашества, но и дать силу и бодрость шествовать скорбным путем его и нести иго Христово. По милости Божией, такие люди не иссякают в монашестве. Раз Отец небесный есть творец добра, любви и правды, должны же у Него быть и чада добрые, любовные и правдивые. Они всегда были и будут. Мы только не видим их, по нашей нравственной слепоте, и жалуемся, что нет их. А они иногда рядом с нами живут.