Пост – это не диета
Самое лучшее средство исправить дурной характер жены
"Мы не в силах так поститься, как устав церковный того требует"
Доброе слово жене, у которой муж пьяница
Сатана не сразу вселяется в сердце человека
Проповедь в Неделю о расслабленном
Всегда надо помнить цель – спасение
Исповедники веры Православной
«Будь Мне верен до смерти, и дам тебе венец жизни»
Плоды гордости
Святая Церковь учит нас, прежде всего, смирению
Поучения о посте преп .Серафима Саровского
Как переносить обиды?
Четыредесятницей не пренебрегайте
«Безнадежная» пациентка святого врача
Но что такое пост по существу? И не бывает ли самообмана среди тех, кто
считает нужным исполнять пост лишь по букве, но не любит его и тяготится
им в сердце своем? И можно ли назвать постом только соблюдение одних
правил о невкушении скоромного в постные дни? Будет ли пост постом,
если, кроме некоторого изменения в составе пищи мы не будем думать ни о
покаянии, ни о воздержании, ни об очищении сердца через усиленную
молитву?
Говоря об обязанности мужа вразумлять свою жену, Златоустый предлагает и
самый способ вразумления. "Жена твоя, — говорит он, — любит
искусственные украшения, пышные наряды, многоречива, своенравна. Хотя
нельзя думать, чтобы все сии пороки совокупились в одной какой-либо
женщине, но мы вообразим себе такую женщину, и пусть муж всячески
старается исправить ее. Как же он ее исправит? Он достигнет сего, если
не вдруг все станет запрещать ей, но начнет с легчайшего, к чему она не
слишком привязана.
Как же мы постимся? — Увы! Это ли пощение изрядное: мяса не едим, но
постной пищей объедаемся до пресыщения. Без масла порой едим, но опять
заменяем его разными сладостями! И таким образом великопостную трапезу
не делаем ли разнообразнее, вкуснее даже и мясной трапезы? Но есть это
истинный пост? — Нечистой совестью постятся таковые. Да, пост состоит,
други мои, не в том только, чтобы не есть мяса и т.п., аив том, чтобы
при воздержании от скоромной пищи вообще избегать лакомства, не есть
часто, не есть досыта, и затем, что будет сбережено чрез это, — то
раздавать бедным. Таков совет святого Иоанна Златоуста.
Жалуешься ты, раба Божия, на мужа своего, скорбишь на горькую долю свою.
Да и как не скорбеть тебе, как не печалиться? Редкий день не бывает
пьян твой несчастный муж; редкий день не слышишь ты брани от него, а
иногда и побои терпеть тебе приходится... Пьяный человек то же, что
безумный: на него трудно угодить, ко всему он придирается... Как тут
жене не скорбеть, как не плакаться?
Сатана не сразу вошел в сердце Иуды. Он соблазнял Иуду и раньше на зло и
предательство и продолжал соблазнять в течение долгого времени,
вероятно, в течение всех апостольских лет Иуды, а может быть, и ранее.
Ибо читаем у Евангелиста Иоанна, что Иуда был вором: носил ящик, в
который опускали пожертвования, и воровал из него. Значит, и раньше, и
до апостольства был вором и сребролюбцем.
Не один раз жители города испытывали на себе действие любви Божией,
получая всякого рода исцеления. Весть о пришествии Господа быстро
разнеслась по всему городу, и толпы народа устремились к Нему. Дом, в
котором остановился Христос, наполнился людьми. По замечанию святого
евангелиста, не было свободного места даже у дверей. Несмотря на
многолюдство, в доме царила полная тишина. Здесь не было слышно ни
шепота, ни разговора.
Наше спасение заключается в том, чтобы мы смотрели за собой повнимательнее.
Вопрос о спасении должен постоянно стоять в центре внимания христианина. Он обязан всегда и везде помышлять о вечности. И тогда его мысль, подобно горящей свече, станет показывать ему, от чего удаляться и к чему стремиться.
В наше время откровенность в духовной брани есть самое наилучшее средство, ведущее к очищению души, а значит, и ко спасению.
Вопрос о спасении должен постоянно стоять в центре внимания христианина. Он обязан всегда и везде помышлять о вечности. И тогда его мысль, подобно горящей свече, станет показывать ему, от чего удаляться и к чему стремиться.
В наше время откровенность в духовной брани есть самое наилучшее средство, ведущее к очищению души, а значит, и ко спасению.
В 313 году святой Константин Великий издал указ, согласно которому
христианам разрешалась свобода вероисповедания и они уравнивались в
правах с язычниками. Но его соправитель Ликиний был убежденным язычником
и в своей части империи решил искоренить христианство, которое
значительно распространилось там. Ликиний готовился к войне против
Константина и, боясь измены, решил очистить от христиан свое войско.
Сегодня мы празднуем память святых сорока мучеников Севастийских.
Они были воинами, их принуждали отречься от Христа и принести жертву
бесам. Их били, мучили, наконец, раздев донага, загнали на середину
озера. Была зима, и дул пронзительный ветер, а на берегу мучители
устроили теплую баню: язычники хотели этим соблазнить святых мучеников.
Но воины Христовы мужественно терпели стужу и лютый холод, укрепляя
себя пением псалмов. Однако один все же не выдержал муки, побежал в
баню, думая тем спастись, но погубил и временную, и вечную жизнь. Едва
коснулся он порога, как упал замертво.
Премерзкий грех — гордость, но мало кто сознает его в себе, потому
что он глубоко в сердце укрывается. Начало гордости есть незнание себя
самого. Это незнание ослепляет человека, и потому человек гордится. О,
когда бы человек познал себя самого, познал бы свою бедность, нищету и
окаянство, он никогда бы не гордился! Но тем более несчастен человек,
что не видит и не познает бедности и окаянства своего. Гордость
познается отдел, как дерево от плодов. Посмотрим же, каковы плоды этого
горького семени — гордости.
Один хорошо мне знакомый и уважаемый священник рассказывал, что один его
прихожанин постоянно видит Пресуществление Святых Даров за Литургией.
Это простой казак преклонных лет, ведущий чистую жизнь и отличающийся
необыкновенным смирением. В первый раз, стоя в алтаре, он сподобился
этого великого и страшного видения так: раздувал он кадило, и вдруг
показалось ему, что блеснула яркая молния и упала в чашу. Затем из чаши
поднялся пламень и начал ходить по престолу. Когда священник взял чашу в
руки для причащения, то его окружил пламень со всех сторон, а затем
этот же пламень оросил всех молящихся. Казак изменился в лице, видя, что
священник принимает внутрь себя пламень.
Пост состоит не в том только, чтобы есть редко, но в том, чтобы есть
мало; и не в том, чтобы есть однажды, но в том, чтобы не есть много.
Неразумен тот постник, который дожидается определенного часа, а в час
трапезы весь предается ненасытному вкушению и телом, и умом.
Тебя обижают другие, а ты терпи; тебя обижают, а ты сожалей о них, что
грешат; тебя обижают, а ты заботься о том, нельзя ли их как-либо сделать
добрыми, и сам подавай им добрый пример словом и делом.
Авва Пимен говорил: "Зло никаким образом не истребляет зла; а потому, если кто сделает тебе зло, ты делай ему добро, дабы добром истребить зло".
Авва Пимен говорил: "Зло никаким образом не истребляет зла; а потому, если кто сделает тебе зло, ты делай ему добро, дабы добром истребить зло".
По учению, св. Четыредесятница есть «учительница умеренности, мать
добродетели, воспитательница чад Божиих, руководительница беспорядочных,
спокойствие душ, опора жизни, мир прочный и невозмутимый; ее строгость и
важность умиряет страсти, угашает гнев и ярость, охлаждает и утишает
всякие волнения, возникающие от многоядения».
— И вот после всего этого мама услышала, что совсем недалеко от дома,
где мы жили, живет хирург-архиепископ, который помогает даже самым
безнадежным больным, — продолжает Валентина Герасимовна. — Помню, как
она понесла меня к нему, поднялась со мной на руках на второй этаж и,
пройдя по длинному узкому коридору к дверям, у которых выстроилось много
людей, заняла очередь. Помню, как из кабинета, где шел прием, вышла
худощавая, в черненьком, женщина, раза два прошла туда-сюда (судя по
описанию, скорей всего это была секретарь Владыки Луки Евгения Павловна
Лейкфельд — Н.С.). Детей в очереди кроме меня не было, и, думаю, поэтому
эта женщина пригласила нас войти прежде, чем подошла наша очередь.