В 2004 году летом к кресту на могилке шамординской схимонахини
Софии сестры прикрепили ее портрет. Это была ксерокопия с фотографии, оклеенная
для защиты от влаги с двух сторон скотчем и вставленная в застекленную рамку, с
задней стенкой из оргалита...
Дивлюсь я тому, до какой степени стали презренны книги
нашей церкви днесь... Книги церковные суть истиннейшие - до (последнего)
выражения, до (последней) буквы... Отчего же столь презирают их, отчего не повинуются
нынешние люди книгам нашей церкви? Потому, что ныне люди упились чашею бесчувствия,
не чувствуют слов книг церковных; по своему великому бесчувствию нынешние люди
сократили богослужение; влияют на чувства их - сребро, злато и дела рук
человеческих, посему и не дают теперь люди совершать богослужения в
совершенстве, но с торопливым понуждением понуждают, как бы поскорее окончить
его и выйти вон, чтобы взяться за свое рукоделье, собрать побольше сребра и
злата, дабы похваляться своим богатством.
Были мы в Пещерной киновии аввы Саввы у игумена аввы Евстафия. От него
мы выслушали следующий рассказ: был один сборщик пошлин при таможне, по
имени Мосх. Во время пребывания нашего в Тире он рассказал нам про себя:
служил я сборщиком пошлин при таможне. Однажды уже поздним вечером
отправился купаться. На дороге встречаю женщину. Мрак покрывал ее... Я
подошел к ней... и она согласилась идти со мною. От сатанинской радости,
я забыл и о купанье и поспешил ужинать. Долго я уговаривал ее, но,
несмотря на то, она решительно отказывалась съесть что-нибудь
Стою иной раз, а помысл мне и говорит:
"Смотри, какая бедная, грязная лампадка. Купи новую, получше". Купил,
и как-то приятно стало мне смотреть на нее. Потом киот на большую икону купил.
И так я полюбил все в монастыре! Воистину: "Где будет сокровище ваше, тут
будет и сердце ваше". А сколько радости испытывал я после исповеди и
приобщения св. Христовых Таин! Вот за какие пустяки св. Иоанн Креститель
сподобил меня принять в свой скит.
Слово 19. Против
предающихся безумно богомерзким скверным содомским грехам, низводящим в
погибель и в муку вечную
В 1988 году о. Владимир Емеличев (тогда еще мирянин) нес послушание инженера-энергетика в Толгском монастыре.
Однажды
приехала в обитель слепая паломница из Москвы. Она так поразила
Владимира своей сильной и светлой верой, что он, не удержавшись,
спросил, как она пришла к вере. И записал ее замечательный рассказ. «В
Великую Отечественную войну я была на фронте разведчицей. Боевая была и
смелая. Однажды послали нас на задание...
Монахи, вообще вся
наша братия, тоже люди, а раз люди, то есть обязательно свои страсти, пороки:
один гордый, другой злой, третий — блудник и так далее. Все эти люди пришли
сюда, в больницу, лечиться, кто от чего, и вылечиваются с помощью Божией.
Но, о дабы не случилось сего с нами, отрекшимися мира и того, что в
мире, возлюбленные мои братия и чада о Господе! Придите по крайней мере
теперь, в эти святые дни, к которым и в нынешнее лето привел нас
Господь, припадем и восплачемся пред благим Богом нашим. Ускорим, прежде
нежели найдет на нас последний страшный смертный час; и прежде нежели
постигнет нас страшный день судный, укротим лице Господа нашего Иисуса
Христа; умилостивим его исповедию, молитвою, постом, чистотою,
послушанием, и в особенности миром и любовию между собою, и прочими
добрыми Богоугодными делами.
24 января известный публицист модернистского направления о. Филипп
Парфенов принял участие в экуменическом симпозиуме в рамках недели
молитв о единстве христиан вместе с католиком и пятидесятником.
Леность есть немалый порок и полагается в числе смертных грехов, то и
надобно себя нудить к исполнению наших обязанностей, просить Бога о помощи, не
надеяться на свою силу. О
13 числа я занимался с Батюшкой вечером до 12 часов ночи, а
14-го — до 10 часов, а с 10 до 12 часов мы беседовали.
Много было сказано, не упомню всего. Но что-то святое,
великое, высокое, небесное, божественное мелькнуло в моем уме, сознании во
время беседы. Беседа коснулась духовной монашеской жизни, смирения, и высота
смирения как бы чуть-чуть показала себя моему внутреннему человеку. Батюшка для
выяснения монашеской жизни взял пример из жития св. Иоанна Дамаскина.
«Есть много людей, которые, готовясь сражаться с постом, как бы с диким зверем, ограждают себя объядением, и, до крайности обременив и омрачив себя, весьма неразумно встречают тихое и кроткое лице поста. И если я спрошу тебя: для чего ты сегодня идешь в баню? — ты скажешь: чтобы с чистым телом встретить пост. А если спрошу: отчего упиваешься? — ты опять скажешь: оттого, что готовлюсь вступить в пост. Но не странно ли этот прекраснейший пост встречать с телом чистым, а с душею нечистою и опьяненною?»
Свят. Иоанн Златоуст.
Я был свидетелем того, как нарушение церковных правил,
запрещающих поминовение усопших еретиков и самоубийц, приносило людям тяжелые
искушения, а иногда и трагическую смерть
Батюшка благословил завтра, аще жив буду, начинать
послушание, а все остальное чтение оставить. Сегодня у меня времени целый час,
постараюсь припомнить что-либо из Батюшкиных бесед...
Козельск – город воинов был также городом, жителей которого
всегда отличала ревностность в вере, верность
Святому Православию и патриотизм. Это зафиксировали летописи, передавая нам,
потомкам, решение козельского вече: "Хоть наш князь молод, но отдадим жизнь
свою за него, и здесь славу света сего примем, и там получим небесные венцы от
Христа Бога”. И город наш стал в истории России не только крепостью земной, но
и крепостью духовной, свидетелем тому – неусыпаемые молитвы Оптиной пустыни. Первым духовным воином-козельчанином, вставшим на свою
божественную стражу стал уроженец Козельска преподобный Елеазар Анзерский.